Мекленбургская принцесса - Иван Оченков (2019)

– Не отрок это вовсе!

– А кто?!

– Девица!

– Как это?

– Вот тебе крест, не ведаю! А только видел, как она шла в женском летнике[22], да волосы длинные и в косы убраны!

– Хм…

Филарет нахмурился, но гневаться не стал, а только задумался, видимо, что-то про себя прикидывая.

– Владыко, ты вроде и не удивился? – осторожно спросил дьяк, озадаченный его реакцией.

– А чего тут дивиться? – пожал плечами митрополит.

– Да как же это?!

– Ох, Фролушко, ты вроде там был и все видел. Неужто тебе самому ничего странным не показалось?

– Да как тебе сказать, чудные они, конечно, так ведь немцы! Что с них взять?

– Охти мне! Ну, сам посуди, отрок сей одет был как простец, а люди, что с ним были, явно из шляхты. Но держался он с ними вровень, как со своими. Так?

– Истинно так, владыко!

– Опять же, паренек хоть и почтителен был, а шапку не ломал. Я-то поначалу думал, что от испугу, но вишь, как все обернулось! Стало быть – волосы под ней прятал!

– И верно…

– А теперь говори, где ты видел девицу-то эту?

– Дык с царевичем и царевной…

– Ишь ты, выходит, высокого роду Сашка эта… Чего не спросил-то, кто такова?

– Да как тут спросишь, по-нашему-то один Фангрешев складно говорит, дак он при государыне, а у прочих разве дознаешься? Твердят, что твои истуканы: «нихт ферштейн!» Тьфу, окаянные!

– А у самой?

– У кого – самой? – не понял дьяк.

– Ну, у девицы, – терпеливо пояснил Филарет. – Покуда она в портках бегала, по-русски-то куда как складно говорила, нешто ты думаешь – в юбке разучилась?

– Ох, – сокрушенно вздохнул Луговской. – Не подумал я! Да и, говоря по совести, не признал сразу. Они мимо проходили, дак я кланяться стал, потом поднял голову, а она смеется. Кабы не усмешка эта, так и не признал бы!

– Ну что же, – остался невозмутимым митрополит, – пойдем, потолкуем. Глядишь, и дознаемся до правды, почто это девка отроком вырядилась… А может – наоборот!

Решив так, они прямиком направились в комнату, где обычно находились дети герцогини.

Прежде Карл Густав с Петером так и норовили куда-нибудь улизнуть под благовидным предлогом, оставив Евгению на попечение нянек. Но теперь они чаще проводили время вместе, и причиной этому была Мария. Конечно, она бы и сама была рада сбежать с ребятами и поиграть с ними на воле, но приходилось сдерживать себя. Поэтому Шурка каждый раз старалась придумать новое развлечение и увлечь им своего брата и его приятеля. Для начала хорошо подошли уже знакомые принцу и принцессе жмурки, а также салки и прятки. Хотя бегать в длинном платье было не слишком удобно, а прятаться особо негде, но тем не менее детям было весело.

Затем пришел черед настольных игр. Один из столиков в отведенных для них апартаментах, очевидно, был предназначен для игры в шахматы. Во всяком случае, инкрустация на нем была в виде шахматной доски. Фигур у них не было, но принцесса нашла выход: собрав в парке желуди и каштаны, она предложила использовать их и научила остальных играть в шашки. Это новое развлечение так увлекло Карла Густава и Петера, что они довольно быстро превзошли свою учительницу и стали ее побеждать. И тогда она поведала им про наиболее продвинутый и интеллектуальный вариант игры – «В Чапаева».

Когда митрополит зашел к детям, Шурка как раз заканчивала разгром брата, выбив ловким щелчком последний желудь с доски. Проигравший принц тер лоб, готовясь получить положенную порцию щелбанов. Петер напряженно размышлял на тему предстоявшего реванша, а маленькая Женя смеялась и хлопала в ладоши. Ей вообще все больше и больше нравилась ее новая сестра, тем более что та пообещала сделать для нее какую-то невиданную до сих пор куклу.

– Мир вашему дому! – поздоровался Филарет.