Мекленбургская принцесса - Иван Оченков (2019)

– Не изучали мы еще сего, ваше высокопреосвященство. Тут бы до тривиума с квадривиумом добраться, да где там… Только-только немецкий да латынь разуметь начали, чтобы хоть как-то профессоров понимать.

– Как зовут тебя, чадо?

– Сергием крестили, владыко! Родионовым.

– А эти что же?

– Не гневайся на них, владыко, да только живем в таком гладе, что мудрено не зароптать. Кормов получаем столь скудно, что впору милостыню просить. Истома вот, не в укор будь сказано, хотел уже в холопы запродаться, насилу отговорили. Да что там о хлебе толковать, в церкви Божией сколько времени не были. Не к лютеранам же ходить, в соблазн себя вводя?

– Отчего так? – Филарет внимательно посмотрел на Ножина.

– Так уж вышло! – сокрушенно вздохнул Семен. – Государь велел купцам заботу о студентах русских иметь, а за то выделил им льготу да приказал двор Гостиный поставить, только сколько их тут, купцов-то тех? Поначалу кинулись торговать, да только – кто их тут ждал? Нет, шалишь, брат, все иноземцы под себя подмяли, а двор тот давно впусте стоит.

– Так, значит, ничего и не получаете?

– Ну отчего же – ничего? Дьяк Рюмин, когда был в остатний раз, давал денег, да запропал куда-то. Стольник фон Гершов, дай ему Бог здравия, тоже толику серебра выделил, да с государевых вотчин велел прислать на каждого по пяти пудов ячменя да пшеницы. Тем и живы.

– Нынче же скажу государыне о бедах ваших! – решительно заявил митрополит.

– Спаси тебя Христос, владыко!

– А ты, Сергей, со мной пойдешь. Вроде побойчее прочих будешь.

– Из первых в науках! – подтвердил Ножин.

– Иди-иди, – пробурчал вышедшему вслед за иерархом русской церкви товарищу Истома. – Вернешься – отведаешь тумаков, чтобы знал, как от своих отбиваться. Договорились же просить у владыки, чтобы ослобонил… Ой!

Неслышно подошедший сзади отец Пахомий услышал последние слова недоросля и цепко схватил его за ухо.

– Я тебе покажу, сукин сын, как от царевой службы леготу просить!

Фрау Анна не ошиблась. В магистратуре Ростока нашлись все необходимые документы, и скоро Марта с Марией стояли перед собственным домом. Девочке стоило немалого труда упросить мачеху отпустить ее с матерью, но случилось чудо, и та разрешила. Дело было еще в том, что со времен принятия «Ростокских договоров наследования»[25] герцоги Мекленбурга не имели своей резиденции в городе, а потому вынуждены были останавливаться в частных домах, а приемы проводить в городской ратуше. Правда, Катарина велела фон Гершову-младшему всюду сопровождать принцессу и не спускать с нее глаз, что он, впрочем, и без того делал.

Подарок бабушки-герцогини был невелик и выглядел, как большинство бюргерских домов в округе. Двухэтажный, с большим фронтоном, черепичной крышей и каменными стенами, стоящий бок о бок со своими близнецами, отличаясь от них разве что несколько нежилым видом. Внутри пахло сыростью и пылью, а все углы были густо заплетены паутиной.

– А привидения тут не водятся? – осторожно поинтересовалась Шурка, несколько иначе представлявшая себе эту недвижимость.

– Я полагаю, что если и водятся, то скоро сбегут отсюда, – с непроницаемым лицом ответил Болек, так что непонятно было, серьезно он или издевается.

– Мой бог, – даже прослезилась Марта, – здесь все так похоже на наш дом в Кляйнештадте!

– Там было так же грязно? – удивилась дочь, но взволнованная мать проигнорировала эту шпильку.

– Я так долго хотела иметь свой дом, что теперь не верю в это! Ну, посмотри, Мария, разве он не прекрасен? Конечно, тут нужно немного прибраться и кое-где сделать небольшой ремонт, но все равно – это наш дом! Ты, понимаешь, наш!

– Как и тот, что в Ивенаке, – хмыкнула принцесса, припомнив тамошнюю усадьбу.