Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

Вчетвером мы берем разгон. 100 000, 150 000, 200 000, и вот оно: 300 000 км/сек! На этой скорости мы видим частицы света, пресловутые фотоны, летящие так же бойко, как мы. Для нас они – показатели нашей скорости. Неподвижность фотонов означает, что мы мчимся с ними вровень. Лично мне удается даже слегка их обгонять!

Все мое тело теперь – это скорость, текучесть. Я скольжу в космосе, как по огромному столу, малость искривленному от тяжести висящих над ним звезд.

Получается быстро.

Даже очень.

«Быстро» – слабое словечко для описания этого ощущения. Мы превратились в снаряды, пронзающие пространство. Это уже не путешествие, мы уже не просто быстрые существа. Мы – лучи света!

95. Энциклопедия

ДИЛЕММА ЗАКЛЮЧЕННОГО. В 1950 году Мелвин Дрешер и Меррил Флад открыли «дилемму заключенного». Выглядит она так: двух подозреваемых задерживают перед банком и помещают в разные камеры. Чтобы заставить их признаться в умысле ограбления, полиция делает им предложение: если ни один не заговорит, оба получат по два года тюрьмы.

Если ни один не заговорит, обоих посадят на два года. Если один выдаст другого, а второй ничего не скажет, то сознавшегося отпустят, а молчуна приговорят к пяти годам заключения.

Если оба друг друга выдадут, то будут сидеть по четыре года.

Каждый знает, что его сообщнику предложили ту же сделку. Что происходит дальше? Оба думают: «Он точно расколется, выдаст меня, сидеть мне пять лет, а он выйдет. Несправедливо!» Следующая мысль у обоих, естественно, такая: «А если выдам я, то освободят меня. Зачем нам обоим мотать срок, раз хотя бы один может этого избежать?»

В такой ситуации значительное большинство испытуемых быстро сдает подельников. Учитывая, что те рассуждают так же, оба получают по четыре года тюрьмы.

А ведь если бы оба держали язык за зубами, то отделались бы только двумя годами.

Еще более странно следующее: если воспроизвести эксперимент и разрешить двум подозреваемым обсудить варианты, результат не поменяется. Даже выработав общую стратегию, оба подозреваемых в конце концов друг друга выдают.

Эдмонд Уэллс,

Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том IV.

96. Жак

Кое-чего для полноценной жизни моих персонажей мне все-таки недостает – музыки. Я обнаруживаю, что музыка может помочь мне писать лучше. Я надеваю наушники и слушаю. Наушники не только помогают лучше воспринимать звуки, но и изолируют от внешнего мира, где полно «нормальных» звуков навязчивой реальности. Музыка становится помощницей мысли, она придает моему тексту ритм. Когда музыка синкопированная, я составляю рубленые фразы. Когда звучат длинные инструментальные соло, фразы удлиняются. Для мирных сцен я подбираю классическую музыку, для военных – хард-рок, для грез – нью-эйдж.

Инструментом музыки надо пользоваться аккуратно. Нужно всего ничего, чтобы из подспорья он превратился в помеху. Иногда хватает двух-трех неуместных аккордов, чтобы я потерял сосредоточенность.

Опыт учит, что наилучшая музыка в помощь писательскому труду – это музыка к кинофильмам: она уже заряжена эмоциями и загадкой. Иногда, когда музыка сливается со сценой, которую я описываю, у меня возникает чувство, что я грежу наяву.

97. Венера

Первые такты «Так говорил Заратустра» оповещают о начале выхода кандидаток на титул «Мисс Вселенная». У меня мандраж.

Только не трястись, испуг сразу виден! Я судорожно копаюсь в сумочке и достаю упаковку транквилизаторов. Знаю, что к ним часто прибегает мама. Инструкция рекомендует не превышать дозу – две пилюли в день. Но я глотаю сразу шесть, так сильно нервничаю.

Мне обязательно нужно завоевать титул «Мисс Вселенная». Необходимо позарез. Я неуверенно выхожу под ослепляющий свет софитов.

98. Игорь