Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

Она вошла в дом, оставив дверь открытой. Я прошел вслед за мисс Голубой в жилище, по-прежнему являвшее собою музей изящных и легко бьющихся вещиц, каким я увидел его во время первого урока Бена. И тем не менее… чего-то не хватало.

– Я одна, – в очередной раз сказала мисс Гласс Голубая. И, рухнув на хлипкий диван, разрыдалась.

Чтобы не напустить в комнату холод, я притворил за собой дверь и вошел в гостиную.

– А где мисс Зел… я хотел сказать, ваша сестра мисс Гласс?

– Нет больше мисс Гласс, – ответила мисс Голубая с гримасой боли на лице.

– Ее нет дома? – не понял я.

– Нет. Она сейчас… только небесам известно, где она сейчас.

Мисс Голубая сняла очки, чтобы промокнуть слезы голубым кружевным платочком. Приглядевшись, я обнаружил, что без очков и с несколько менее высокой прической мисс Голубая выглядит совсем не такой… устрашающей – пожалуй, это слово наиболее подходило к ситуации.

– Что случилось? – спросил я с тревогой.

– Что случилось? – повторила она. – А то, что мое сердце вырвано у меня из груди, разбито и безжалостно растоптано. Вот так!

По ее лицу заструились новые слезы.

– О господи, – почти прошептала она, – я не могу об этом даже думать!

– Вас кто-то обидел?

– Обидел?! Да меня просто предали! – воскликнула мисс Голубая. – И кто это сделал? Моя плоть и кровь!

Она взяла со столика листок светло-зеленой бумаги и протянула его мне:

– Вот, сам прочитай!

Я послушно взял листок. Текст был написан темно-зелеными чернилами изящным почерком.

Дорогая Соня! Можно ли противиться взаимному зову двух сердец? Нет, конечно, остается лишь отдаться подобной страсти. Я не могу больше сопротивляться собственному чувству. В моей душе бушует пожар страстей. Музыка всегда остается прекрасной, дорогая сестра, но ноты выцветают. А любовь правит миром, и песнь ее разносится вечно. Я просто обязана отдать свою судьбу во власть этой сладчайшей и глубочайшей симфонии. Я должна уехать с ним, Соня. У меня нет другого выбора, кроме как отдать ему себя, отдаться и душой и телом. К тому времени, когда ты будешь читать это, мы должны будем уже…

- Пожениться?

Должно быть, я это выкрикнул, потому что мисс Гласс Голубая подскочила на своем диване.

– Пожениться, – мрачно подтвердила она.

…пожениться, и я от души надеюсь, что ты сумеешь понять: таким образом мы не просто претворяем в жизнь наши бренные мечты и желания, а исполняем волю Великого Маэстро.

С любовью и наилучшими пожеланиями,

твоя сестра Катарина.

– Разве справедливо так со мной поступать, черт возьми? – спросила мисс Гласс Голубая.

Ее нижняя губа задрожала.

– И с кем же убежала ваша сестра?

Мисс Голубая назвала мне имя, от звука которого ее хрупкое тело, казалось, вот-вот переломится пополам.

– Вы хотите сказать, что ваша сестра вышла замуж… за мистераКаткоута?

- За Оуэна, – пролепетала сквозь слезы мисс Голубая. – Мой милый Оуэн сбежал от меня с моей собственной сестрой.

Я не мог поверить своим ушам. Оказывается, мистер Каткоут не только сбежал с мисс Гласс Зеленой и женился на ней, но еще и крутил с мисс Гласс Голубой. До сих пор я был уверен, что в нем все еще сохранилась толика ковбоя с Дикого Запада, но, как оказалось, в нем жив еще и удалой южанин, не менее дикий.

– Не кажется ли вам, что мистер Каткоут для вас несколькостароват? – спросил я мисс Голубую, осторожно положив записку рядом с ней на софу.

– В душе мистер Каткоут все так же юн и молод, – отозвалась она, и глаза ее подернула мечтательная поволока. – О господи, как я тоскую по нему! Как мне не хватает этого мужчины!

– Я хотел вас кое о чем спросить, – поторопился сказать я, прежде чем краны мисс Голубой открылись снова. – У вашей сестры был попугай?

Теперь мисс Голубая уставилась на меня так, будто у меня с головой было не в порядке.

– Попугай? – недоверчиво переспросила она.