Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

Мистер Каткоут ничего не ответил. Он сидел неподвижно, и я подумал даже, что он заснул, хотя его глаза под тяжелыми веками были открыты. Потом он резко поднялся с места и на плохо гнущихся ногах прошагал туда, где стоял мистер Доллар. Он остановился прямо перед парикмахером, и я увидел Каткоута в зеркале: вид у него был мрачный, а сжатые в полоску губы почти исчезли, отчего его лицо стало напоминать череп, туго обтянутый коричневой кожей. Губы мистера Каткоута растянулись в улыбке, в которой не было и тени веселья. Усмешка выглядела пугающей, и я заметил, как мистер Доллар отпрянул, увидев перед собой это лицо.

– Перри, – проговорил мистер Каткоут, – я знаю, что ты считаешь меня старым, выжившим из ума дурнем, что ты смеешься у меня за спиной, когда думаешь, что я этого не вижу. Но ты забываешь о том, Перри, что, если бы у меня не было глаз на затылке, я не дожил бы до старости.

– Э-э-э… хм… ну что ты, Оуэн! – пробормотал мистер Доллар. – Зря ты так горячишься. Я и не думал смеяться над тобой, честно.

– Теперь ты либо лжешь, либо пытаешься назвать лжецом меня, – отозвался старик, и что-то, прозвучавшее в его спокойном голосе, заставило меня похолодеть.

– Извини, если тебе показалось…

– Да, и кобура, и револьвер по-прежнему со мной, – прервал его мистер Каткоут. – Я сохранил их на память о прошлых временах. Теперь послушай меня, Перри.

Мистер Каткоут наклонился ближе. Парикмахер попытался улыбнуться, но его губы лишь сложились в жалкую гримасу.

– Можешь звать меня Оуэном или мистером Каткоутом. Можешь обращаться ко мне просто «эй, ты» или «эй, старик». Но никогда, слышишь, не смей называть меня так, как меня звали, когда я был стрелком. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Надеюсь, ты понял меня, Перри?

– Оуэн, я никогда не называл тебя…

– Ты хорошо расслышал вопрос, Перри?

– Да. Очень хорошо, – кивнул мистер Доллар. – Как скажешь, Оуэн. Я со всем согласен.

– Со всем соглашаться не нужно. Только с тем, что я тебе сказал.

– Все, хорошо. Нет проблем, Оуэн.

Мистер Каткоут еще несколько секунд смотрел в глаза парикмахеру, словно выискивая там ответ. Потом вздохнул и проговорил:

– Мне пора.

Повернувшись, он двинулся к выходу.

– А как же шашки, Оуэн? – подал голос Джазист. – Мы еще не доиграли.

Мистер Каткоут остановился.

– На сегодня с меня хватит игр, – ответил он, потом толкнул дверь и вышел на улицу в июньскую жару.

Закрывшаяся дверь принесла с собой волну теплого воздуха. Поднявшись с места, я подошел к окну из толстого листового стекла и долго смотрел вслед мистеру Каткоуту, который неторопливо, засунув руки в карманы, удалялся по Мерчантс-стрит.

– Ну и что вы на это скажете? – повернулся к нам мистер Доллар. – С чего это он вдруг так взбеленился?

– Он понял, что ты не поверил ни единому его слову, – объяснил Джазист и принялся собирать шашки в коробку и складывать доску.

– Так это правда или нет? – спросил отец, поднимаясь из парикмахерского кресла. Волосы вокруг его ушей были аккуратно выстрижены, а шея, там, где ее скребли бритвой, покраснела.

– Конечно, он все сочинил! – фыркнул мистер Доллар. – Оуэн просто спятил и уже несколько лет мелет всякую чушь!

– Так, значит, все, что он рассказал, – выдумка? – спросил я, не сводя глаз с мистера Каткоута, шагавшего по тротуару.

– Конечно выдумка от начала до конца.

– Откуда у вас такая уверенность? – спросил отец.

– Перестань, Том! Что стрелку с Дикого Запада делать в Зефире? И потом, не думаешь же ты, что случай, когда мальчишка спас жизнь Уайатту Эрпу у кораля О-Кей, мог не попасть в книги по истории? Так вот, я пошел в библиотеку и внимательно просмотрел там разные книжки, где это описано. В них нет ни слова о том, что какой-то мальчишка спас жизнь Уайатту Эрпу, а кроме того, я не нашел там ни одного стрелка по прозвищу Кид Леденец.