Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

– Это не милостыня, Том. Это награда за доброе дело.

Отец еще раз обошел велосипед кругом. Потом остановился и легонько ударил ботинком по передней шине:

– Должно быть, он стоил ей уйму денег. Но велосипед отличный, это точно.

– Я могу оставить его себе? – дрожащим голосом спросил я.

Отец некоторое время молчал, уперев руки в боки. Раздумывая, он жевал нижнюю губу и хмурил брови, потом поднял глаза на маму:

– Значит, это не милостыня?

– Конечно нет.

Глаза отца встретились с моими глазами.

– Хорошо, – проговорил он. Ни одного его слова я не ждал с такой тревогой и надеждой. – Этот велосипед твой.

– Спасибо! Огромное спасибо, папа!

– Ты ведь всегда мечтал о новом велосипеде. Как ты его назовешь?

Я не успел об этом подумать и покачал головой, все еще пытаясь привыкнуть к тому, как клонилось вперед мое тело.

– Попробуй сделать на нем пару кругов, – подмигнул мне отец, потом подошел к маме и обнял ее за талию.

– Хорошо, сэр, – отозвался я, слез с велосипеда и убрал подножку, а потом, взяв за руль, отвел его к ступенькам крыльца.

Мне казалось невежливым катить по тряской лужайке, пока мы с велосипедом как следует не познакомились друг с другом. Я снова сел в седло, упершись ногами в землю.

– Давай! – крикнул мне отец. – Прокатись-ка по этой улице с ветерком!

Я кивнул, но не тронулся с места. Могу поклясться, что почувствовал, как велосипед подо мной дрожит от нетерпения. Хотя, наверно, это дрожал я сам.

– Жми на педали! – крикнул отец.

Для меня это стало моментом истины. Сделав глубокий вдох, я поставил одну ногу на педаль и сильно оттолкнулся другой. Потом обе мои ноги оказались на педалях, и я направил велосипед на дорогу. Колеса вращались почти бесшумно, раздавалось только чуть слышное «тик… тик… тик», словно в часовом механизме бомбы, которая в любое мгновение готова была взорваться.

– Счастливо прокатиться! – крикнула мне вслед мама и помахала рукой с крыльца.

Оглянувшись, я на мгновение отпустил одной рукой руль, чтобы помахать маме в ответ, но в тот же миг велосипед накренился и начал выписывать дикие зигзаги. Я чуть не сверзился на землю в первый же выезд, но успел поймать руль и выправить машину. Педали крутились невероятно плавно, словно были смазаны сливочным маслом, колеса быстро вращались по разогретой мостовой. Я понял, что такой велосипед способен выпорхнуть из-под тебя, словно ракета.

Нажав на педали, я рванул вдоль по улице. В моих только что подстриженных волосах засвистел ветер, и, честно говоря, мне показалось, что я достиг самой вершины человеческого счастья. Я привык к старой, провисшей цепи и передаче, которая требовала усиленной работы ногами, но эта машина была послушна малейшему прикосновению. Нажав на тормоза в первый раз, я едва не вылетел из сиденья вверх тормашками. Сделав широкий круг в конце улицы, я снова набрал скорость и вернулся так быстро, что на затылке выступил пот. Впечатление было такое, что велосипед вот-вот оторвется от земли, однако машина слушалась любого, даже самого легкого движения руля и поворачивала, едва я успевал толькоподумать о том, в какую сторону хочу ее направить. Подобно ракете, велосипед нес меня по тенистым улицам родного города. Разрезая ветер вместе с моим новым велосипедом, я понял, как именно следует назвать его.

– Ракета, – сказал я, и это слово, сорвавшись с моих губ, улетело куда-то за спину в порывах ветра. – Тебе нравится это имя?

Велосипед не сбросил меня из седла и не вильнул в сторону ближайшего дерева. Так что ответ можно было считать утвердительным.