Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

Хирург уже с час как, запершись, копался в детских покоях. Диана вспоминала об этом с замиранием сердца, прикусывала губу и торопилась думать о чем-нибудь другом. В конце концов у нее заболела голова, она оставила метлу, спустилась в душевые и встала под душ. В аптечном шкафу был аспирин, она разжевала таблетку и, перемогая кислую горечь, подставляла лицо колючему облаку воды, пока не обмерла: сквозь окошко в кафельной стене, разделявшей ряды кабинок, которого тут никогда не было и быть не могло, виднелась огромная, терявшаяся в дымах сумеречной долины крепость. Диана в испуге лягнула пяткой окошко, но попала по стене – потому что никакого окошка на самом деле не было, – кафель расселся трещиной, и ей стало очень больно. Она пошла в предбанник, надела халат, села на детской скамейке и с закрытыми глазами считала удары сердца.

Раздался стук, Хирург заглянул в дверь и сказал:

– У нас опять гости.

– Зачем вы это делаете? – спросила она.

Хирург раскрыл дверь.

– Что?

Диана кивнула на вход в душевые.

– Если я схожу с ума… то зачем…

– Диана… – Сев на корточки, он постучал ее по колену. – …милая, вспомните – если, конечно, вы на самом деле не сходите с ума – со вчерашнего я пытаюсь избавиться от вас.

– Все это… какая-то чушь… так нельзя, – говорила она. – Меня тычут в это, как кутенка. Зачем?

Хирург встал.

– Чушь – это как раз то, как вы это объясняете. А не тыкаться в это… Не знаю. Как можно видеть то, чего нет?

– То есть?

– Вы идете кушать?

Диана утерла нос.

– Иду.

Он протянул ей руку:

– Прошу…

* * *

Посреди вестибюля стоял тяжеленный буковый стол, невесть как перекочевавший сюда из директорского кабинета. Среди пустых окон он выглядел не таким массивным, к тому же с него исчезли бронзовые часы, лампа и прибор для письма, зеленое сукно покрылось газетами, а на газетах расположились полуфабрикаты из кухонных припасов: консервированная курятина, овсяная каша, галеты, апельсиновый сок.

– Завтрак туриста, – сказала Диана; на миг она замешкалась перед высоким, стоявшим не с хозяйской стороны и похожим на трон директорским креслом, на которое ей кивнул Хирург, но села и пощупала высокие подлокотники. – Мы объедаем бедных детей.

Хирург сел против нее, на место директора. Диана положила каши ему и себе и уже открыла рот, чтобы сказать то, что говорила в таких случаях по нескольку раз на дню: «Вымыли ручки?» – но закашлялась и зачерпнула тяжелой, как глина, каши.

– Забыла, – сказал Хирург.

– Что?

– Про гостей.

– Про кого?

Он кивнул на открытую дверь парадного входа.

Диана поглядела в пустой проем двери.

– Вы голодны и невнимательны, – сказал Хирург.

В голосе его была насмешка, но взгляд оставался сосредоточенным, как у человека, ждущего нападения со спины.

Диана опять посмотрела в сад и тотчас увидела залегшего у беседки солдата в камуфляже и сетчатой каске. Поодаль, в кустах под оградой, проглядывалось еще одно сетчатое полушарие, качалась суставчатая ветка антенны.

Она отложила ложку.

– Это называется – прямые методы, – продолжал Хирург. – Без них мы обойтись не можем, надежд не возлагаем, нет – у нас протокол. – Он сжал и разжал пальцы.

– Они будут стрелять? – тихо спросила Диана.

– Ну, наверное.

– Вы с ума сошли.

– Я? Они нас не видят.

– Как?

– Они вообще ничего не видят.

– Как так?

– Да так! – Откинувшись на спинку, Хирург гимнастическим взмахом развел руки. – Глаза в карманах!

– Перестаньте, – прошептала Диана, – прошу вас.