Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

Еще в самом начале моей карьеры видока стало понятно, что тихими и мирными мои рабочие будни не станут, и выходные тоже. Так что оружие для меня стало в буквальном смысле жизненно важным инструментом. В итоге свой железный шкаф с немалым арсеналом имелся в любом месте, где я мог ночевать. Перейдя в соседнюю комнату, я быстро снарядился по второму списку — то есть всего пара револьверов и взрывная фляга. Одежды менять не стал, потому что в дебри я все равно лезть не собираюсь. К тому же и прикрытие у меня неплохое.

Издавая нечто похожее на сопение, паромобиль весело катил по улицам Топинска. Было еще не очень поздно, и по тротуарам в свете фонарей двигались припозднившиеся пешеходы. До Нового погоста я добрался за пятнадцать минут — и все равно Мыкола оказался там раньше меня.

Половинчатый серп луны подозрительно посматривал на ряды каменных крестов за кованой оградой заросшего невысокой травой кладбища. И на подобном фоне фигура упыря выглядела очень гармонично. Более зловещей картинка могла бы получиться, назначь я встречу у старого городского кладбища. Вот где бродить жутковато даже днем. Там еще хватало склепов и могил, в которых хранились кости постояльцев. В новые времена покойников сжигали в городском крематории, трубу которого я сейчас наблюдал в лунном свете.

Конечно, церковным ортодоксам сие новшество понравиться не могло по определению. Но тут уж не до канонов, особенно если те, кому положено спокойно лежать до Второго пришествия, вдруг начинают лезть наружу, когда им вздумается. Если в других местах Империи для подобной пакости необходимо активное содействие некроманта, то рядом с местом Силы покойники могут выйти погулять и совершенно спонтанным образом.

Хорошо хоть шатуны из Топи в неживом виде возвращались очень редко, потому что аппетит у тамошних тварей был отличный и тела они подчищали лучше любого крематория.

Притормозив рядом со слабо освещенной фигурой, я нагнулся, чтобы открыть пассажирскую дверь. Сейчас Мыкола выглядел словно загулявший казак, который зачем-то спрятал лицо под низко надвинутым башлыком, еще и замотавшись его концами.

Как обычно, наше общение многословностью не поражало. Мыкола без единого звука забрался на сиденье, а я так же молча тронул с места паромобиль. Теперь идея взять с собой стригоя не казалась такой уж разумной. Накатывающая на Топинск ночь буквально навевала умиротворение. Нападений по дороге к пансионату не было уже очень давно. Даже мощная артефактная ограда «Белых дач» не активировалась больше двух лет. И все же это не повод для беспечности, особенно в нынешней ситуации.

Мыколу я высадил метрах в ста от ворот пансионата, там дорога как раз огибала небольшую рощицу. На короткий гудок парового клаксона оперативно отреагировал хорошо знакомый мне охранник.

— Как служба, Никанор? — поинтересовался я, когда медленно проезжал в открытые ворота.

— Все слава богу, вашбродь, — блеснули в свете магического фонаря зубы таежного егеря в отставке.

В егерских командах служили ребята резкие до оторопи, и этот факт вкупе с мощной артефактной защитой периметра помогал мне не особо переживать о безопасности Оли.

Ворота с лязгом закрылись позади паромобиля, который продолжал плавно двигаться по центральной аллее. Идущий параллельно с гравийной дорогой широкий плиточный тротуар освещали магические лампы. И еще благодаря их сиянию практически сплошной полог крон долгоцветущей сакуры над головой казался сказочным облаком. Таким же нереальным выглядел и особняк Оли, похожий на кукольный дворец принцессы. Из открытых окон и дверей доносились музыка и мелодичные голоса. Но в отличие от «Русалки» здесь все было чинно и утонченно. Пели талантливо, а мелодии звучали исключительно изысканные.

И где-то здесь, словно хорек, забравшийся в курятник, безобразничал Боря.

У площадки для транспорта меня встречала Магда — доверенная служанка баронессы.