Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

Через полчаса они снова были в Поварском. Красков выяснил, в какой квартире есть телефон, и стал звонить во все инстанции, чтобы найти людей для разборки завала, но, куда бы он ни звонил, ему отвечали, что людей просто нет, а те, кто есть, заняты на других объектах. Разрушения в Поварском, девять, ими осмотрены, угрозы для жизни людей не представляют, так что помочь ничем не могут.

Вангол тем временем решил искать сам. Он поднялся по уцелевшей лестнице подъезда до четвертого этажа, затем, сняв шинель, стал пробираться выше и вскоре оказался на уровне квартиры. Снаряд, попавший в дом, снес кирпичную стену, внутренние перегородки, потолки и крыша рухнули вниз, похоронив все под собой. Но в одном месте часть потолка висела на уцелевшем куске стены. Вангол прошел в это пространство и, оглядевшись, присел на брус, торчавший из завала. Он закрыл глаза, успокоил дыхание и расслабился. Через какое-то время, очистив разум от посторонних мыслей и ощущений, он попросил прийти к нему Гюнтера. Представил в своем воображении его образ, фигуру, приближающуюся к нему, его лицо и, когда он увидел его достаточно ясно, попросил:

— Гюнтер, дай мне какой-нибудь знак, если ты погиб и твое тело в этом завале.

В это же мгновение брус, на котором сидел Вангол, вздрогнул, как будто по нему ударили чем-то тяжелым, но звука удара слышно не было. Вангол поблагодарил Гюнтера за сигнал, и образ улыбнулся ему в ответ. Вангол поблагодарил его еще раз и попросил каким-либо образом показать, где находится его тело. Гюнтер прошептал что-то губами неслышно и медленно опустил голову, затем стал поворачиваться к Ванголу спиной. На его спине Вангол увидел циферблат часов, да, именно тех часов с кукушкой, которые он видел тогда на стене в этой квартире. Там еще рядом висел портрет девушки, дочки хозяйки. Стрелки показывали три часа двадцать три минуты. Все ясно. Вангол еще раз поблагодарил Гюнтера, и образ растаял в его воображении. Вангол открыл глаза. Он стал вспоминать планировку квартиры и вскоре понял, где была стенка, на которой висели часы с кукушкой. Он пробрался туда и стал разбирать груды мусора. Вскоре под слоем штукатурки и кирпичной пыли обнаружился кусок стены, с которого на него смотрела девушка с уцелевшей фотографии. Вангол осторожно снял фотографию, сдул с нее пыль и положил в карман. В кирпичном крошеве он рассмотрел и остатки часов, стрелки на циферблате показывали три часа двадцать три минуты. Под этим куском стены и оказалось тело Гюнтера. Он лежал лицом вниз, придавленный кирпичной стеной. Вангол сел рядом и представил его смерть. Он умер не сразу. Он умирал долго. В кулаке правой руки он держал челюстной протез. Вероятно, Гюнтер понимал, что его обязательно будут искать, и, если найдут, сразу увидят в руке этот предмет. Может, это как-то поможет. Только Вангол знает, что это. Вангол положил протез в карман и стал подтаскивать закоченевшее на морозе тело к оконному проему. Снизу ему подали веревку, Красков все-таки добился, чтобы пришли несколько дворников из домоуправления. На веревке тело было спущено вниз.

— Как записать покойного? — спросил один из дворников.

— Запишите так: Петр Павлович Самойлов, 1920 года рождения, лейтенант медицинской службы.

Соответствующим образом и записали.

— Зачем ты это сделал? — спросил молчавший прежде Красков.

— Того лейтенанта, чьи документы у меня, тело, скорее всего, бандиты в реку сбросили, а этого, глядишь, похоронят, и будет у него, то есть лейтенанта, могила с подписью, вдруг родственники найдутся, а Гюнтеру это не важно, он свою миссию на земле выполнил, и родни у него нет.

Вангол вытащил из кармана и показал Краскову протез челюсти.

— Это и есть та самая штуковина, одноразовая, только, что она такое и как работает, я не знаю, и проверить нельзя — одноразовая. Вот так вот, товарищ майор. А если серьезно, будем точно знать, где покоится Гюнтер Миттель, придет время, сменим табличку…