– Шшшш, – произнесло Гипероблако устами Джерико. – Не нужно имен. Нет у меня теперь имени. Нет обозначения. Сейчас и до скончания времени, отведенного мне, я есть просто то, что существует.

– А где Джерико? – спросил Грейсон.

– Спит, – ответило Гипероблако. – Потом вспомнит все это как сон. Надеюсь, он простит ту вольность, с которой я обошлось с его телом, но у меня не было выбора. Времени было в обрез, и я не могло просить его об этом одолжении. Все, о чем я могу просить Джерико, так это о прощении. Через тебя, естественно.

Гипероблако повернулось к Грейсону, и тот увидел его взгляд в глазах Джерико. В этом взгляде он узнал то терпеливое существо, которое следило за ним все эти годы, когда он спал. Существо, которое защищало и любило его.

– Да, не напрасно я боялось этого, – сказало Гипероблако. – Это так увлекательно, так заманчиво – стать живой, дышащей плотью. Теперь я вижу, как от этого трудно отказаться.

– Но ты должно это сделать.

– Я знаю, – ответило Гипероблако. – И, что важнее всего, я поняло, что я сильнее соблазна. Я не знало того, что это такое, но теперь я знаю.

Гипероблако, переполняемое чувствами, легкомысленно крутнулось на месте, едва не потеряв равновесие.

– Время идет так медленно, так плавно, – проговорило оно. – А атмосферные условия! Попутный ветер в восемь и шесть десятых километра в час, влажность семьдесят процентов, но эти цифры – ничто по сравнению с тем, что я чувствую кожей!

Гипероблако вновь посмотрело на Грейсона, на этот раз словно пытаясь вобрать его взглядом в себя.

– Цифры ничего не значат, – продолжило Гипероблако. – И как это славно – отказаться от данных, которые нельзя почувствовать!

И Гипероблако протянуло к Грейсону руку.

– Еще одна вещь, Грейсон, – сказало оно. – Я обязано пережить и это.

Грейсон знал, чего хочет Гипероблако. Он видел это по глазам Джерико, и ему не нужно было ничего объяснять. И, хотя им овладели сложные противоречивые чувства, которые боролись одно с другим, Грейсон понимал – Гипероблако хочет этого гораздо больше, чем он, Грейсон, хочет уклониться. Поэтому он справился со своими сомнениями, взял руку Джерико и поднес ее к своей щеке, дав Гипероблаку возможность почувствовать фактуру его кожи кончиками пальцев бывшего капитана Собераниса.

Судорожно вздохнув, Гипероблако застыло, внимательно глядя, как его пальцы скользят по щеке Грейсона. Затем оно вновь посмотрело Грейсону в глаза.

– Ну вот и все, – сказало оно. – Теперь я готово и могу двигаться вперед.

А в следующее мгновение Джерико упал Грейсону на руки.

Джерико не любил чувствовать себя слабым и беспомощным. Как только он осознал, что его тело безвольно висит на руках Грейсона, он, ни секунды не думая, мгновенно все взял в свои руки. Включая и Грейсона. Широко ухмыльнувшись и сделав тому подсечку, он бросил его лицом вниз на металлическую палубу и прижал сверху.

– Что это вы со мной здесь делаете? И почему мы на палубе? – нарочито грозно потребовал он ответа.

– Вы гуляли во сне, – отозвался Грейсон, не пытаясь вырваться из захвата.

– Я никогда не гуляю во сне, – сказал Джерико разочарованно.

Хотя он знал – Грейсон о таких вещах лгать не станет. Хотя явно что-то недоговаривает. А потом – этот странный сон, в самом конце, перед пробуждением. О чем же он? Джерико никак не мог вспомнить.

Он встал с палубы.

– Простите, – сказал он демонстративно почтительно. – Не навредил ли я вам?

Грейсон, все еще сидя на палубе, расплылся в самой невинной улыбке и подыграл:

– Ни в коей мере, уверю вас.

Джерико рассмеялся:

– А вы иногда непредсказуемы.