Таня предпочла не высказываться. Она вообще стала очень молчаливой, часто зевала и никак не могла справиться с холодом. Я понял, что она переутомилась и скоро силы окончательно покинут ее. Нужно было выбираться отсюда как можно скорей.

«Вот именно, – раздался во мне голос амулета. – Move’d your as, приятель, иначе ее поджарит здешнее негостеприимное солнышко».

От неожиданности я издал радостный сдавленный возглас и зажал амулет в кулаке: мой неожиданный ангел-хранитель, ютящийся в древнем талисмане, снова был со мной. Последний раз, когда я вспомнил о нем, его не было на шее, и я подумал, что потерял его. Все адское путешествие, которое началось с невинного похода по нужде, я пребывал в полном одиночестве.

Я прикрыл глаза и наклонил голову, чтобы моя мысленная беседа не отражалась эмоциями на лице. Дело в том, что если Таня быстро смекнула, что происходит, то лицо Юдина выражало полное недоумение. Видимо, моя подружка по сию пору сохраняла режим конспирации, хотя лично я об этом ее не просил.

«Привет, дружище!» – обратился я к встроенному заклинанию.

«Здоров, коль не шутишь».

«Где ты был? Мне так тебя не хватало».

«Ну, еще бы. Что касается вопроса, где я находился, то ответить мне трудно. Настолько же трудно, насколько тяжело объяснить, где был ты».

«А я где-то был?»

«А то нет?»

«Не знаю».

«Ну и не забивай себе голову. Относись к этому, как к еще одному испытанию, которое ты выдержал».

«Не много ли на мою отдельно взятую душу населения?»

«Живой?»

«Вроде бы».

«Значит, в самый раз. Хватит жаловаться, я перестаю тебя уважать. Даже не верится, что ты все это выдержал. Мужчина как мужчина, но иногда такой нытик».

«Кому же тут еще пожалуешься? Перед Танькой стыдно, перед Юдиным и подавно».

«Все правильно, а я, стало быть, должен безропотно сносить этот моральный террор».

«Ну, прости. Лучше ответь, какое отношение ты имеешь к религии Древнего Египта?»

«А откуда ты это взял?»

«Аскет назвал тебя Тотхом. Я хоть и припил водицы из Леты, но этот момент я вспомнил».

«Хм, действительно называл. Ишь, какой наблюдательный».

«Расскажешь?»

«Обещаю, расскажу, и очень скоро. Но сейчас пора двигать».

«Да у нас же теперь полночи впереди. Успеем. Мы вообще должны были это расстояние за одну ночь осилить».

«Я бы на твоем месте не стал с такой уверенностью смотреть в будущее. Пусть кажется, что времени много, но лучше иметь в запасе хоть несколько минут. Это для меня прописная истина, выстраданная на собственной шкуре».

Амулет начинал мне все больше нравиться. Так кто же он такой, черт его дери?

«В каком смысле выстраданная?»

«Однажды мне было поручено судьбой очень важное дело. Оно было настолько серьезным, что мне не с чем даже сравнить, чтобы ты понял. И я не справился. Теперь, когда у меня была уйма времени для того, чтобы подумать над тем, как все обернулось, я начинаю понимать, что не виноват, что сделал все возможное и вряд ли итог мог быть другим. Но я всегда помню, что мне, для того чтобы осуществить задуманное, не хватило ровно сорок пять секунд. Я раз за разом перебираю последовательность своих действий и не нахожу в них изъяна. Я действовал как автомат, выбирая наиболее правильные варианты, как поступить. Но иногда, когда я очень честен сам с собой, мне кажется, что кое на чем я мог сэкономить эти мгновения».

«И что тогда было бы?»

«Ну, я бы сейчас с тобой не трепался».

«Тогда хорошо, что ты не экономил».

«Если ты еще раз скажешь что-нибудь подобное, я тебя убью».

«Извини, но я не понял, что к чему».

«Когда-нибудь поймешь. А сейчас вам пора».

Саня подсел рядом и поводил пальцем у меня перед носом:

– Эй, очнись. О чем задумался?