Ритуал - Сергей Остапенко (2021)

Саня перекрестился и по-пластунски, пользуясь идолами, кучами костей, среди которых попадались и человеческие черепа, дровами и коптящим очагом как прикрытиями, максимально быстро, но тихо и незаметно, дотянулся до огня и высыпал сому в него. Потом его осенило, и остатки зелья он для верности булькнул в похлебку. Пока Юдин выполнял этот в высшей степени рискованный маневр, я, скрепя сердце, наблюдал за Таней, очень жалея, что не могу просто схватить и унести ее.

Когда первая фаза освободительной операции была завершена, нам не оставалось ничего, кроме пассивного ожидания и беспокойства.

Меня буквально трясло оттого, что ей приходится находиться в таком жутком воздухе. Тем более что наш мох начинал потихоньку действовать. Лучше было бы подняться наверх, чтобы не подвергаться воздействию сомы, запах которой распространился по подземелью, но я боялся пропустить момент, когда можно будет наконец добраться до любимой и избавить ее от пут этих чудовищных звероподобных мужиков. Юдин размышлял о каких-то своих проблемах. Время тянулось медленнее, чем когда-либо. Сколько осталось до рассвета? Испытание из бредовой галлюцинации превратилось для меня сначала в священный ритуал, потом в подло подстроенный тест на выживание, потом в разочарование. Я был лишним. Саню, в своем роде, наняли, разве что без предупреждения. А вот Таня. Откуда она здесь взялась? Нас уже трое. Что нас ожидает через час? Дойдем ли мы? Успеем ли до рассвета?

Я нервничал. Обрывал заусенцы на пальцах. Обгрызал загрубевшую на ладонях кожу. Ожидаемый от сомы эффект все не наступал. Движения зверолюдей немного замедлились, энтузиазма в поглощении пищи поубавилось, но отправляться баиньки они явно не собирались. Как-никак, а инстинкт поглощения пищи создается программной средой древнейших, самых надежных отделов мозга. Да и здоровьица у ребят хоть отбавляй. Зато я поймал себя на мысли, что у меня слипаются глаза. Саня вообще клевал носом. Я толкнул его в бок:

– Не спать! Мы сами тут поляжем скорее, чем эти гады.

Саня встряхнул головой и подвинулся ближе, чтобы заглянуть внутрь. Внезапно он напрягся и отполз, пятясь в зону потемнее. Еще через миг глухо ругнулся.

Я быстро бросил взгляд через его голову, оценивая обстановку.

Зверолюди принимали какое-то решение. Один из них стоял над Таней и указывал пальцем на нее. Его поддерживало еще трое верзил. Другие же громкими возгласами изъявляли желание сперва отведать похлебки. Самый импульсивный мерзавец подскочил и отвесил нетерпеливому затрещину. Обиженный схватился за топор. Мои пальцы ухватили Саню за шкуру на спине. Чем больше на морде зверочеловека отражалось желание пустить оружие в ход, тем сильнее стискивались мои пальцы. Остальная братва неодобрительно загалдела. Кто-то принялся растягивать петухов в стороны. Остальные зачерпывали в миски похлебку и с аппетитом принимались за еду. Очевидно, наша приправа не вызвала у ребят никаких подозрений.

Оставшись в одиночестве, негодяй, домогавшийся Татьяны, смирился, погладил ее ручищей и последовал примеру остальных.

Моя рука разжалась и безжизненно повисла на плече друга. Лбом я прислонился к холодному камню, чтобы унять пульсацию крови.

Наконец наши надежды начали сбываться. Отведав варева, большинство каннибалов стали зевать. То один, то другой монстр клевал носом. Самый хилый уже захрапел, не позаботившись даже вынуть изо рта обглоданную кость. Все усиливающаяся вялость и сонливость, видимо, не казались гигантам странной, так как через пару минут и остальные почили в самых разнообразных позах, не прекратив жевательных движений до самой отключки. Настал желанный миг победы. Я хлопнул Саню по подставленной ладони, выражая одобрение и восторг. Мы проникли внутрь и принялись за дело.