Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Минуточку! Я ведь встал не по наручным часам, а по будильнику. Стало быть, и он на час спешит?

– Бред какой-то, – сказал Джо вслух.

Он обошел редакторский стол, направляясь к своему рабочему месту. Рядом с пишущей машинкой что-то шевельнулось – что-то размером с крысу, блестящее и до жути непонятное.

Ноги будто приросли к полу, к горлу подкатил ком.

Нечто сидело у пишущей машинки и смотрело на Крейна. У твари не было ни глаз, ни даже намека на морду, но Джо все равно ощущал на себе ее пристальный взгляд.

Крейн схватил первую попавшуюся банку клея и с размаху швырнул. В свете ламп похожая на бледный вращающийся шар, банка угодила точно в глазеющую тварь, сшибла ее со стола, сама упала следом и разлетелась на осколки и склизкие ошметки полузастывшего клея.

Блестящая тварь кубарем покатилась по полу, затем вскочила и с металлическим цокотом бросилась наутек.

Крейн нащупал тяжелый железный костыль и, охваченный внезапным приливом злобы и отвращения, метнул его следом. Костыль с глухим ударом вошел в половицу прямо на пути убегающей твари.

Металлическая крыса, на ходу отряхивая щепки, бросилась в другую сторону и отчаянным прыжком юркнула через приоткрытую дверь в кладовку с канцтоварами.

Крейн в несколько шагов подбежал туда, навалился обеими руками и захлопнул ее.

– Попалась!

Подперев дверь спиной, он задумался.

Испугался. До одури испугался блестящей твари, отдаленно похожей на крысу. А может, это и есть крыса? Обычная белая крыса… Правда, без хвоста. И без морды. Тогда как она смотрела на меня? Ведь смотрела же.

– Спятил, – сказал Джо сам себе вслух. – Как пить дать, спятил.

Бред какой-то. И все это – утро 18 октября 1952 года? Более того, двадцатый век? Да что там, как такое возможно в жизни обычного человека?

Джо Крейн развернулся, крепко ухватил дверную ручку и с силой рванул на себя. Та не шелохнулась, рука просто соскользнула, и дверь кладовки не поддалась.

Замок, вспомнил Крейн. Замок защелкнулся, когда я хлопнул дверью. А ключа нет. Точнее, есть, но у Дороти, а она никогда кладовку не запирает, потому что тогда не отопрешь. Каждый раз приходится звать на помощь кого-нибудь из уборщиков. Хм, а может, кто-то уже здесь? Разыщу, скажу…

А что скажу-то? Что в кладовку забежала металлическая крыса? Что она сидела на столе, а я сшиб ее банкой с клеем? Что потом метнул в нее костыль? Ну, тут хотя бы есть доказательство: вон торчит из половицы!

Крейн покачал головой.

Он выдрал костыль из пола и положил обратно на редакторский стол, а осколки банки раскидал в стороны ногами. Затем сел на свое место и заправил в пишущую машинку три листа бумаги.

Не успел Джо коснуться ее, как машинка начала печатать – самостоятельно! Клавиши сами собой ходили вверх-вниз, а он ошалело смотрел.

«Это не твое дело, Джо. Если жизнь дорога, не вмешивайся», – возникло на бумаге.

Крейн вытащил листы из машинки, скомкал и выбросил в мусорную корзину. Потом встал и пошел за кофе.

– Знаешь, Луи, я тут подумал: если слишком долго живешь один, начинает мерещиться всякий бред.

– Да уж, – кивнул человек за стойкой. – В твоем доме хочешь не хочешь свихнешься. Я бы точно свихнулся. Болтаешься, как горошина в банке. И чего ты его не продал? Сразу надо было, как матери не стало.

– Не смог. Все-таки всю жизнь в нем прожил, – вздохнул Крейн.

– Тогда женился бы хоть. Не дело это – одному жить.

– Это ж какую найти надо, чтобы согласилась меня терпеть.

– Знаешь, есть тут бутылочка, на всякий случай. В открытую предложить не могу, но немного плеснуть в кофе – запросто.

Крейн мотнул головой.

– Не надо, еще весь день впереди.

– Уверен? Бесплатно предлагаю, по старой дружбе.

– Спасибо, Луи, не надо.

– Так чего тебе примерещилось-то? – спросил наконец бармен.

– Примерещилось?