Город (сборник) - Клиффорд Саймак

– Через миллион лет вы будете делать то же самое, но несколько иначе. И тогда некто спросит вас, а вы сможете ответить не более, чем ныне я.

Если это и была отповедь, то весьма вежливая. Доктор попытался определить, упрек это или нет, но ни к чему не пришел. Он указал на подушечки:

– А не скажете ли, что там внутри?

– Я могу дать вам описательную формулу, но она будет в нашей терминологии. Это будет тарабарщина.

– Вы не обидитесь, если я это испробую?

– Я буду огорчен, если вы не испробуете, – отвечал пришелец. – Я не ожидаю, что ваше доверие простирается так далеко. Это будет недоумно.

Закрыв коробку, он пододвинул ее доктору, потом повернулся и направился к двери. Доктор тяжеловесно встал и крикнул:

– Эй, погодите минуточку!

– Я встречусь с вами через неделю-другую, – сказал пришелец, вышел и закрыл за собой дверь.

Доктор плюхнулся обратно на стул и уставился на коробку.

Потом протянул руку и коснулся ее – она действительно существовала. Доктор надавил на ее бока, и крышка отскочила, открыв взору лежащие внутри подушечки.

Он отчаянно попытался одолеть этот дурман и вернуться к разуму, на твердую консервативную почву, к соответствующей – и более человечной – точке зрения.

– Чушь какая-то! – сказал он наконец.

Но это была вовсе не чушь, он понимал это на все сто.

Весь вечер он сражался с самим собой, сидя за закрытой дверью своего кабинета, слыша, как Дженет хлопочет в кухне, занимаясь уборкой посуды после ужина.

Первое сражение происходило на фронте доверия.

Он сказал тому человеку, что верит в его инопланетное происхождение, и действительно, доказательства тому были, да такие, что мимо не пройдешь. И все равно это столь невероятно – все, от начала и до конца, что переварить этот факт довольно трудно.

А труднее всего осознать, что этот человек – пришелец он там или нет – из всех докторов мира выбрал именно его, доктора Джейсона Келли, заштатного докторишку в заштатном городишке.

Доктор так и эдак раскидывал, не розыгрыш ли это, и решил, что все ж таки нет, ведь трехпалую руку и ту штуку, которую он видел, подделать довольно трудно. Да и вообще, вся эта затея – если это только розыгрыш – так глупа и жестока, что просто лишена какого-либо смысла. Никто не питает к доктору такой лютой ненависти, чтобы столько ради этого биться. А даже если б и была такая лютая ненависть, то ни у кого в Милвилле не хватило бы воображения на подобную шутку.

Так что, решил доктор, единственным надежным вариантом решения следует считать, что человек был натуральным пришельцем, а подушечки вполне bona fide[9].

А если это правда, остается только одно: испытать подушечки.

Доктор встал и начал мерить комнату шагами.

Марта Андерсон. Да, у Марты Андерсон рак, и жизнь ее проиграна – ничто на этом свете, никакие человеческие знания не в состоянии спасти ее. Оперировать Марту было бы безумием, поскольку операцию она вряд ли переживет; а даже если и переживет, дело зашло чересчур далеко. Скрытый убийца, которого она носила в своем теле, уже вырвался на свободу, и надежды на спасение нет.

И все равно доктору трудно было заставить себя сделать это, ведь она – самая близкая подруга Дженет, бедная пожилая женщина; все его инстинкты восставали против использования ее в качестве морской свинки.

А если взять старину Кона Джилберта? Проделать что-нибудь подобное с Коном доктор решился бы. Старый сквалыга вполне этого заслужил. Но старина Кон – натура чересчур подлая, чтобы заболеть по-настоящему; хоть он и божится, что болен, но, по сути, старый скопидом здоров как бык.

Что бы там пришелец ни говорил про побочные явления, но кто может знать заранее? Он сказал, что они изучили метаболизм человечества, но, если рассудить здраво, это совершенно невозможно.