Нелюбимая дочь - Пег Стрип (2019)

Отказ уважать границы. Поддерживать границы, пытаясь наладить отношения, невероятно трудно для многих нелюбимых дочерей, поскольку воинственная, игнорирующая, эгоцентричная, контролирующая и навязчивая мать никогда не соблюдала границы и убеждена, что материнство дает ей право вмешиваться всегда и во все. Это заставило одну дочь заметить с горькой иронией: «Любые отношения можно восстановить, но какой ценой? Некоторые из нас не желают платить снова и снова».

Установление границ побуждает некоторых женщин снизить интенсивность контактов – немногочисленные личные встречи, ограниченная коммуникация, – но, увы, зачастую эту ситуацию трудно поддерживать. Одна женщина написала: «Моя мать так же убеждена в своем праве вторгаться в мое личное пространство и вмешиваться в мои дела, как и в те времена, когда мне было 12. Не важно, что мне уже 45 и у меня трое детей. Ей все равно. Она вечно устраивает концерты и, честно говоря, невыносима. Метод не сработал». Матери, никогда не уважавшие границы, едва ли начнут делать это сейчас.

Продолжение вербальной агрессии, насилия, манипуляций и игр. Итак, без признания случившегося и психотерапевтического вмешательства мать склонна вести себя как всегда, несмотря на старания дочери выработать новые сценарии. С грустью и обреченностью это признала Элли: «Я больше года пыталась установить с матерью отношения, основанные на ограниченном контакте. Она продолжала манипулировать и отравлять меня и делала все возможное, чтобы рассорить с мужем. Меня травмировала каждая попытка общения с ней, как лично, так и в переписке. В мае я приняла решение официально разорвать всякие контакты с ней. У меня нет и тени сомнения, что это лучшее решение в моей жизни. Теперь я работаю с замечательным консультантом и двигаюсь к самоисцелению».

Если все усилия напрасны… Это очень личный выбор: сохранять нездоровую ситуацию или освободиться от бремени. На данном этапе многие дочери начинают обдумывать полный разрыв с матерью. Это время неопределенности и страха, а также надежды на другую жизнь.

Может, хватит?

Прошло уже пять лет, а я все еще стараюсь избавиться от стыда. Часть меня продолжает верить, что другой человек, лучше и сильнее меня, нашел бы решение. Иногда мне кажется, что это моя вина. Разумеется, именно это твердит моя мать.

САЛЛИ, 51 ГОД

Перед судом общественности дочь – всегда обвиняемая. Реакция общества на решение матери или отца лишить ребенка наследства – будь то Джоан Кроуфорд, вычеркнувшая двоих детей из завещания с туманной ссылкой на «обстоятельства, хорошо им известные», или ваша соседка – всегда оказывается довольно сдержанной. Так или иначе общество принимает это. Оно сочувствует родителю, представляя себе неисправимого или невыносимого ребенка, отщепенца, в отношении которого были испробованы все средства, но ничто не помогло. Это предмет общественного согласия, признание тягот родительства и того факта, что с детьми бывает трудно сладить.

Напротив, взрослого ребенка, порывающего с матерью, осуждают без разбирательств, объявляют неблагодарным, неразумным, незрелым, импульсивным или неадекватным. Главные виновники этого – мифы о материнстве, в сочетании с пятой заповедью приобретающие сокрушительную силу.

Я билась над вопросом, разрывать ли отношения с матерью, два десятилетия – прекращая общение и возобновляя, пока наконец не рассталась с ней окончательно в 38 лет, – и наблюдала, как люди за считаные секунды меняют мнение обо мне. Например, когда врач или сиделка спрашивали меня о здоровье матери в моем возрасте и слышали в ответ «Не знаю, ее не было в моей жизни» или новая знакомая узнавала, что моя дочь ни разу не виделась со своей бабушкой. Я лично это пережила и знаю, чего это стоит. Посторонние люди обвиняли меня в эгоизме, самовлюбленности и намного худшем. Никто не желает знать, что бывают нелюбящие матери.