Изабель: А вы чем занимаетесь?

Луи: Пью.

Изабель: Я имею в виду, кто вы по профессии?

Луи: Милая моя, это и есть профессия.

Изабель бросает на него взгляд, пожимает плечами и снова принимается за чтение.

Как вам наша игра? Эта попытка вернуть молодость… Что вы вообще думаете о молодости?

Изабель: О, я о ней не думаю, мне всего двадцать два года.

Луи: Это ваша первая достойная реплика, ангел мой.

Пауза.

Изабель: Скажите… кто такой Жан Лу? Все только о нем и говорят.

Луи (с улыбкой): Жан Лу — это мягкая трава, сильные чувства, стихотворение, рассказанное другу, сомнения и нерешительность, кровь, приливающая к вискам. Жан Лу — это образ, который вовремя исчез, это символ нашей молодости.

Изабель: Вы все его любили?

Луи: Да. Когда поднимался ветер, он трепал волосы Жана Лу, когда выходило солнце, оно отражалось в глазах Жана Лу, когда в доме был кот, он запрыгивал на колени к Жану Лу. Бывают такие люди…

Изабель: Он умер?

Луи: Наверняка. Впрочем, мы тоже немного умерли. А он привык во всем идти до конца.

Пауза.

Изабель: Все в порядке?

Луи: Да.

Изабель (спокойно): Мне кажется, вы все немного не в себе.

Луи: Даже Анри?

Изабель: О, Анри тут самый нормальный. Но мы вряд ли долго протянем. Ему сорок четыре года!

Луи: Конечно! Значит, вы не любите его?

Изабель: Я вижу, что эти отношения ни к чему не приведут, и предпочитаю не привязываться слишком сильно.

Луи: Ну да. А потом придет очередь Жана Пьера, который к тому времени станет успешным бизнесменом… Вы не такая, как студенты: ломая старое, заранее знаете, что построите на освободившемся месте. Это хорошо.

Изабель: У нас одна жизнь.

Луи: Это правда. Но в вашем возрасте обычно считают, что их много, — в этом его прелесть.

Входят Мод, Анри и Эдмон, растрепанные и заметно уставшие.

Анри: Проехали всего километр и умудрились два раза проколоть шину… Не лучшая идея реанимировать «шенар-уолкер»… Пришлось возвращаться пешком.

Мод: Не знаю, я отлично провела время… Видел бы ты Эдмона с домкратом!

Эдмон (обиженно): Вот спасибо. Знаете, я лучше разбираюсь в истории, чем в механике, и, между прочим, никогда не утверждал обратного…

Мод (заходясь в смехе): Луи, ты столько всего пропустил!

Анри: Тебя, кстати, очень не хватало. Я сам менял колесо — посмотри на мои руки. А Мод в это время сидела в машине и умирала со смеху. (Тоже хохочет.)

Мод (захлебываясь от смеха): Я заметила, что Эдмон носит фланелевый жилет, а у Анри руки дрожат, как у пьяницы. Ха-ха-ха, прекрасная прогулка в машине с откидным верхом с двумя влюбленными молодыми людьми. Ха-ха-ха! Простите, я умираю от усталости. (Выходит, плача от смеха.)

Анри: Да уж, кажется, она начинает понимать.

Луи: Но ей нравится игра, это самое ужасное.

Анри: Что ты имеешь в виду?

Луи: Она не любит ошибаться.

Изабель: Анри, думаю, нам лучше поехать в Сен-Тропе. Посмотри, что стало с твоим пиджаком и манжетами… Давай я приведу их в порядок.

Луи: Да она, оказывается, хорошая хозяйка! Кто бы мог подумать! Так заботится о муже.

Анри: Почему ты это говоришь?

Луи (мягко, почти нежно): Она беспокоится о тебе, хотя могла бы разозлиться, ведь наверняка каникулы в компании старых сумасшедших — это не то, о чем она мечтала.

Анри (обращаясь к Изабель): Да, я тебя понимаю.

Изабель выходит.

Эдмон: Какое дерьмо, этот домкрат, черт бы его побрал!

Луи: Эдмон, что за выражения? Кстати, нам надо поговорить.

Эдмон (сидя в кресле): Вы что-то хотели мне сказать?

Анри: Хотели спросить, довольны ли вы той жизнью, которую мы здесь ведем.

Эдмон (чопорно): Это допрос?

Луи: Слушайте, мужчина с домкратом, Анри задал вопрос, отвечайте: да или нет. Вам нравится то, что навязывает нам Мод?

Эдмон: Ну… Я, как и вы…