Противостояние - Александр Чернов (2021)

После нескольких дней блуждания у входа в Цусимский пролив отряд обнаружил искомую цель – три транспорта в сопровождении явно военного корабля. Забежав вперед и дождавшись заката, русские корабли начали заранее отрепетированное и не раз разыгранное «понарошку» представление. Теперь все зависело от того, поверят ли в него благодарные зрители – японцы. А в случае если они, подобно знаменитому Станиславскому, завопят: «Не верю!», то минимум один русский дестроер обречен.

На мостике «Ицукусимы» ее командир капитан первого ранга Кимура Коки был весьма недоволен. Ему уже третьи сутки не удавалось поспать больше трех часов. Вообще, вся его служба с момента перевода со вспомогательного крейсера «Никко-Мару», взамен погибшего во время боя с «Богатырем» ее бывшего командира, пошла не так. Казалось бы, его повысили до капраза и перевели с полугрузового парохода на настоящий, пусть и старый, крейсер. Живи и радуйся, к тому же крейсер только что после ремонта. Увы, радоваться пока не получалось, да и для жизни времени практически не было.

Для начала, пока крейсер стоял в доке на ремонте, с него списали добрую половину опытных моряков – пара новых броненосцев требовала больше специалистов, чем было подготовлено на «Ниссин» с «Кассугой». Дальше – больше. Давно запланированная замена монстрообразного орудия огромного калибра (из которых никто за всю историю тройки крейсеров типа «Мацусима» никуда не попал, несмотря на многочисленные войны, в которых те принимали участие) на современную восьмидюймовку Армстронга так и не состоялась. Вернее, старое орудие-то сняли, но вместо ожидаемого нового морского орудия воткнули одиннадцатидюймовую гаубицу, явно берегового происхождения.

На вопрос Кимуры «за что?» инженер с верфи по секрету рассказал ему, что это «вынужденное гениальное» решение. Вынужденное потому, что вместо потребного для ремонта восьмидюймового орудия пришлось спешно перезаказывать десятидюймовку для ремонта «Якумо». А гениальное… Если «Коки-сама удастся туманной осенней ночью подойти к бухте Порт-Артура на расстояние выстрела, то гаубичный снаряд такого калибра в палубу любого русского броненосца – весьма вероятно, его смертный приговор». Коки не стал переубеждать «берегового моряка» по поводу нереальности его планов – в туманную ночь стрельбой по площадям попасть в палубу невидимого артиллеристам корабля можно только случайно. Если уж в барбет «Ицукусимы» всерьез устанавливали это, значит, нормальных орудий в стране Ямато просто не осталось… А этот внеплановый поход был еще хуже обычного.

Каждый раз, когда он уходил к себе в каюту, на горизонте появлялись дымы, и опять приходилось лететь наверх. Четыре часа назад, в прошлую попытку вздремнуть, сигнальщику на фор-марсе померещился на горизонте силуэт миноносца. На поверку оказалось, что кроме двух быстро удаляющихся на вест дымов горизонт был чист. Дымы вскоре исчезли в зареве склоняющегося к морю солнца, и на «Ицукусиме» облегченно вздохнули.

Их старый, медленный и своеобразно вооруженный крейсер был способен отогнать от охраняемых кораблей только пару русских вооруженных пароходов. Увы, все современные и быстроходные корабли готовились к неминуемому генеральному сражению, и конвойную службу приходилось тащить на своих плечах старичкам из третьей эскадры.

Коки очень сомневался, что русские пошлют единственный во Владивостоке миноносец в море в одиночку и был уверен, что сигнальному просто померещилось. Он поймал себя на том, что засыпает с подзорной трубой, прижатой к глазу. Встряхнувшись, он посоветовал вахтенным не беспокоить его больше по пустякам, хотя бы до утра. И снова направился в каюту. Откуда его спустя час выдернул посыльный, на этот раз с известием, что с запада слышна орудийная стрельба и видны дымы…

Теперь, пытаясь собрать мысли в кучу и обжигаясь поданным ему кофе, вместе со всеми собравшимися на мостике Коки пытался разглядеть хоть что-нибудь на фоне заходящего светила.