Противостояние - Александр Чернов (2021)

– Живем, ребята… Живем!!!

* * *

Минутами пятнадцатью ранее на мостике «Варяга» Руднев, вглядевшись в силуэты на горизонте, устроил Кириллу Владимировичу очередной миниэкзамен.

– Ну, и что мы тут наблюдаем, ваше высочество?

– Впереди удирает большой двухтрубный контрминоносец с полубаком, наверное, наш из шихаусских[12], догоняют три четырехтрубных. Явно японцы британской постройки. Или японской, с такого расстояния не различить, да и разницы никакой особой нет.

– Угу. Не различить. Мачт на преследователях сколько? Если одна – то британцы, если две – то собственной сборки. А разница, Кирилл Владимирович, в паре узлов максимального хода. Дьявол – он в деталях, опускать их не стоит.

– Так ведь за дымом ни черта не видно! И как вы только разглядели мачты? И почему мы сближаемся столь странным курсом?

– С мачты видно, вот я у марсового и поинтересовался. А идем мы, прикрываясь своим дымом как завесой, чтобы опознали нас попозже. Может быть, повезет, кто-нибудь из троих слишком близко подлезет – авось утопим. Кстати о дыме… Что-то густовато дымим, оно, конечно, для маскировки неплохо, но к чему бы это? На лаге! Ход?

– Д-двадцать четыре узла, г-господин контрадмирал, – отчего-то чуть заикаясь, ответил молодой мичман Лебедев, недавно прибывший на «Варяг» с Черного моря и исполнявший на крейсере обязанности второго штурманского офицера.

– Вы мне, любезный Виктор Иванович, очки-то не втирайте, – мгновенно вскипел Руднев, – я понимаю, что вы все тут переживаете за бедняжку Лейкова и что крейсер только что из дока, но врать мне про двадцать четыре узла не рекомендую! Сколько на самом деле на лаге?

– Сам глазам своим не верю, – оправдываясь, зачастил Лебедев, – но минут пятнадцать как именно двадцать четыре. Может, лаг после позавчерашнего боя врет?

– Так-с… Занятно… До контакта с противником сколько осталось? – строго спросил адмирал мичмана.

– Не более десяти минут.

– Гм. Ни самому в машинное сбегать не успеть, ни Лейкову на мостик. Да и негоже его сейчас отрывать. Придется снова пообщаться через амбушюры.

– Николай Григорьевич, – рыкнул Руднев в переговорную трубу, – но черт возьми – как?!

– Да ничего особо сложного, всего-то делов – форсированное дутье, предохранительные клапана зажать до девятнадцати атмосфер, дополнительная смазка опорных подшипников, ну еще пара мелких хитростей – вот вам и двадцать четыре узла на лаге. Крейсер-то после переборки машин и очистки днища. Но если мы еще час этот ход продержим, одной лопнувшей трубкой не ограничимся. Прошу разрешения снизить на два-три узла, если ситуация не критична. В противном случае… – труба донесла тяжелый вздох, – не гарантирую через три часа более семнадцати узлов. По крайней мере, до замены трубок, а это сутки на десяти узлах с выведением котлов. Решать вам.

– Так вы что, чуть не угробили мне крейсер посреди Японского моря, пытаясь достичь заведомо нереальной скорости? – снова начал закипать Руднев, вспомнив, с кем он имеет дело.

– А что, у меня таки был выбор? – донесла труба искреннее удивление главмеха. – Приказ дать двадцать четыре узла – был. Выбора – нет. Уж извините, если вам эти двадцать четыре узла не надо, то незачем было приказывать! Так можно ход снижать или дальше «pedal to the metal» изволите?

– Черт с вами, снижайте до двадцать одного, если надо. Но, в принципе, «Варяг» может стабильно давать двадцать четыре узла, без риска для машин? И если да – что для этого надо?