Противостояние - Александр Чернов (2021)

У крейсера отвалилась часть бронеплит верхнего пояса левого борта, обнажив брусья подкладки, а над ними уродливо громоздились обгоревшие руины кормовых казематов. Весь этот ужас сотворил один-единственный выпущенный практически наудачу восьмидюймовый снаряд с поврежденного и отстающего от боя «Рюрика». Он пробил крышу верхнего каземата 6-дюймового орудия и вызвал цепь детонаций снарядов, складированных у пушек обоих его ярусов. Попавший в последней фазе боя в образовавшуюся груду обломков еще один крупный снаряд разнес внутренние перегородки под спардеком, и по словам британского наблюдателя Пакинхема, это позволяло «видеть корабль практически насквозь».

Впрочем, хотя на восстановление боеспособности крейсера и требовались минимум два-три месяца самой напряженной работы, на которую только был способен судоремонт Японии, «Токива» мог быть отремонтирован в Сасебо. В полном объеме и без потери боевой мощи: запас британских шестидюймовых орудий в Японии был. Да и тонуть он явно не собирался, все повреждения были выше ватерлинии.

Но с «Якумо» дела обстояли отвратительно. Этот крейсер стал главной мишенью для единственного участвовавшего в бою десятидюймового орудия. Сейчас он медленно садился кормой и, по выражению главного сочинителя и декламатора хайку на «Идзумо» лейтенанта Хайокоси, «подобно усталой лошади прилегал на левый борт». Камимура помнил, как первое же попадание десятидюймового снаряда в «Идзумо» в начале боя, с запредельной дистанции в 58 кабельтовых, привело к затоплениям двух угольных ям правого борта. Этот снаряд попал в левый борт, пронзил весь корабль и взорвался уже у правого борта, расшатав и почти вырвав бронеплиты, не рассчитанные на удары изнутри корабля. Увы, несчастный «Якумо» получил четыре таких снаряда только в корпус, причем с гораздо более близкой дистанции.

Особенно опасным были второе и последнее попадания. Одним была уничтожена кормовая башня главного калибра, причем от взрыва погребов и встречи с богами корабль спасла консервативная предусмотрительность немецких конструкторов. Последний подарок с «Памяти Корейца», полученный уже в конце боя, сделал пробоину в бронепоясе в корме ниже ватерлинии. Это-то попадание, выбившее «Якумо» из строя во второй раз на десять минут, и было причиной пестрого набора сигналов бедствия. Покореженные взрывом снаряда внутри корабля переборки сдавали одна за одной, несмотря на все усилия аварийных партий по их подкреплению. Водоотливные средства работали на полную мощность, но вода прибывала быстрее, чем ее успевали откачивать. Борта крейсера, там, где они не были прикрыты броней, пестрели пробоинами от неожиданно многочисленных и скорострельных восьмидюймовок «Рюрика». Их мощные фугасные бомбы, вкупе со снарядами шестидюймовок, снесли с верхней палубы все, что не было прикрыто броней.

Если бы «Якумо» сел кормой еще на метр, он неминуемо уходил на дно. Спасла крейсер только остановка, срочная заводка пластыря и посылка дополнительных аварийных партий с «Адзумы» и «Ивате».

Позже, осмотрев крейсер, Камимура поймал себя на том, что «примеряет» повреждения, полученные «Якумо», на свой флагман – «Идзумо», который он до этого считал наиболее поврежденным. Проанализировав возможные последствия, адмирал с удивлением понял, что, получи любой из крейсеров британской постройки такие удары, он погиб бы как минимум дважды. Или от взрыва башни, в которой хранились пара десятков снарядов, за которым неизбежно последовал бы взрыв погребов, или от затоплений, вызванных тремя подводными пробоинами. Вдобавок к десятидюймовому подарку «Якумо» пережил еще две подводные дырки от восьмидюймовых снарядов.