Противостояние - Александр Чернов (2021)

Если утопить броненосцы Макарова до появления их всех здесь не удастся, придется ловить эскадру подкреплений на подходе. Дать им соединиться – значит прогневать богов…

И никого в Токио не убедишь сейчас, что в сложившейся аховой ситуации – вина армии! Генералы месяц как обещали взять Дальний, и все графики снабжения планировались исходя из этой даты. В результате у Бицзыво в ожидании захвата нормального порта болталось с полдюжины транспортов с тяжелыми орудиями и боеприпасами. И дождались! Уцелел один. И все-таки: почему же Макаров, проводив подбитый «Пересвет», не двинулся к Чемульпо?

Адмирал Того смог прояснить для себя эту загадку лишь некоторое время спустя, когда получил агентурные сведения о тяжелых повреждениях трех русских броненосцев, сейчас ремонтирующихся в Порт-Артуре, а также рапорт кавторанга Такэбо Киити, отправленный им из русского госпиталя по личному разрешению адмирала Макарова.

* * *

Броненосный крейсер «Адзума» был в числе двух кораблей эскадры Камимуры, не получивших у Кодзимы существенных повреждений. Поэтому он и был отправлен проверить сообщение о якобы замеченном у пролива Лаперуза «Богатыре», ведущем три захваченных транспорта. Сам русский крейсер при встрече мог без труда оторваться от более крупного японца, но вот транспорты можно было попытаться вернуть. Беда только в том, что в спешке отбытия «Адзуму» не успели догрузить углем. Но его командир решил, что угля ему на поиск «Богатыря» хватит, а там, если что, можно и догрузиться с отбитых у русских транспортов.

Со снарядами ситуация была не многим лучше – в порту все были заняты постановкой в плавдок жестоко пострадавшего «Якумо» и временной заделкой пробоин «Идзумо». Да и не было в Хакодате восьмидюймовых снарядов. Перегрузку их с поврежденных крейсеров на уходящие в море организовывали на ходу и до выхода успели догрузить всего ничего. Вместе с остатками после боя, в погребах «Адзумы» сейчас ждали своего часа не больше чем по 20 снарядов на орудие главного калибра. Более легких шестидюймовых успели загрузить по полста на ствол. Но Фудзии решил, что для боя с «Богатырем», неизбежно растратившим боекомплект в бою, этого хватит.

После выхода выяснилось, что телеграфную станцию нормально починить не смогли. И на прием она, похоже, не работала вовсе. Оставался открытым вопрос, работала ли она на передачу. Пришлось надеяться, что особых поводов для выхода в эфир не будет…

* * *

Японский броненосный крейсер не успел войти в пролив, как на горизонте из туманной дымки показались дымы нескольких кораблей. Первым стал виден двухтрубный транспорт, очевидно захваченный русским рейдером. Обнаружив «Адзуму», тот поспешно развернулся и побежал навстречу остальным кораблям. Вторым в колонне, с отставанием в 20 кабельтовых, шел явно военный корабль, с тремя трубами и башнями на носу и в корме[14]. За ним, приотстав на четверть мили, тянулись еще пара больших, океанских пароходов, один с тремя трубами, а второй был так далеко, что нормально разглядеть его пока было нереально. Сигнальщику на фор-марсе даже померещилось, что на нем как минимум пять труб, что было решительно невозможно и о чем он докладывать не стал.

Фудзии, представив себя на месте русского командира, злорадно усмехнулся – да, такого выбора воистину можно пожелать только врагу. Ведь часть команды с «Богатыря» сейчас находилась на призовых транспортах. Снимать их, когда до внезапно материализовавшегося из тумана, идущего навстречу почти полным ходом могучего противника осталось не более восьми миль, – самоубийство. Топить транспорты и удирать? Но тогда ты сам утопишь и своих же офицеров и матросов, которых послал на эти суда.