Изнанка - Самат Бейсембаев

Повисла пауза, каждый которой воспользовался, чтобы перевести дух. Я взглянул на ногу, все нормально, даже кровь перестала течь. Отлично, хотя и странно. Я не стал затягивать, пока есть силы и снова попытался его атаковать. Но он отбил копье своим мечом, а щитом врезал мне прямо в челюсть, так что я опрокинулся и упал навзничь. Не дав толком очухаться, на меня посыпались удары меча. Инстинкт самосохранения заставил кататься из стороны в сторону, изворачиваясь. Покатавшись еще немного, я сумел откатиться от него и поднялся на ноги. Вид мой был сейчас не самый презентабельный. Песок налип на потные руки, забился в ноздри, залетел в рот, голова и одежда покрылись пылью, повязка на ноге уже просто свисала, раскрыв рану.

Как же я сейчас был зол. На весь этот проклятый мир, на моего пленителя, на торговца рабами, на хозяина — ненавижу! — на этого старика смотрителя, на того верзилу охранника, на соперника, что сейчас передо мной, но в первую очередь на самого себя. Точнее на свою слабость, что позволила так с собой поступать другим. Надо менять ситуацию, и начну я это прямо сейчас.

— Арррггхх, — крикнул я от злости и пошел на своего соперника. Видя мой напор, он немного пошатнулся назад, чем я не преминул воспользоваться. Первый удар он отразил в сторону своим мечом, я, не теряя инерцию, прокрутился вокруг своей оси, одновременно крутя копье и достал до него миновав его щит. Задел его лишь краешком, но этого хватило, чтобы оставить тяжелую горизонтальную рану вдоль всего его живота. Рефлекторно он выронил меч, чтобы зажать рану. Ошибка. Точку в нашем противостоянии поставил последний удар в его раскрытый рот, так что острие сейчас торчало из его затылка.

Шесть!

Поправка, два. Пока я бился с этим, четверо других расстались с жизнью. Мой старый знакомый мужичок и один из той толпы с двуручным мечом стояли сейчас на ногах. Старались стоять, потому, как оба сейчас выглядели под стать мне. Мужичок полусогнувшись держался за свой правый бок, откуда сейчас шла кровь. Пот струился по голове, заливаясь ему в глаза. Второй соперник выглядел ничуть не лучше, сказал бы даже хуже. Он кое–как держался на ногах. Левая рука свисала, не двигаясь, от чего его двуручный меч просто болтался во второй руке. Очевидно, из нас троих он сейчас был самым слабым звеном.

Переглянувшись, и не сказав ни слова, мы с моим соседом направились в сторону третьего. Понимаем друг друга ментально, уже почти родные люди саркастичная мысль посетила меня. Дойдя до него, остановились в нескольких метрах, ожидая, кто начнет первым. Я боялся, если я кинусь первым, то он может напасть со спины и просто зарубить нас обоих. Он, очевидно, думал о том же и стоял на месте. Не знаю, сколько бы мы так простояли, но за нас все решил сам двуручник. Он выбросил свой тяжелый меч, подхватил легкое копье, что сейчас лежало у его ног и пошел в сторону мужичка, точнее поковылял. Предыдущий бой все–таки оставил очень тяжелый отпечаток. Я же остановился на своем месте, благодаря кого можно, что он выбрал не меня: рад быть зрителем.

Их бой продлился не долго. Мечник, который сейчас копейщик, предпринял неумелую попытку выпада, на что мужичок просто отпрыгнул влево от себя и рубанул топором, что есть мочи. Топор вошел в промежуток между плечом и шеей, пробиваясь глубоко почти до середины груди. Я бы мог поймать момент, добежать до них и попытаться хитрым броском или ударом убить обоих, но, откровенно говоря, от усталости мне было банально лень двигаться, так что я решил просто отдышаться.

Один!