Изнанка - Самат Бейсембаев

— А где все? — спросил я, так как в палатке я никого не обнаружил.

— На полигоне проходят обучения, — ответил он и подошел к одной из деревянных коек, стоявших в ряд, — Вот, это твоя.

На койке лежали аккуратно сложенные вещи: две черные туники, комплект нижнего белья, сандалии. Вот и вся моя поклажа.

— Что? Думал, тебя тут баловать будут? Ты в армии, дружище, — заметил он на мой вопросительный взгляд, — Доспехи выдадут позже. Щит и меч тебе не положен; ты маг: руки должны работать. И беречь ты все это должен будешь, как говорит наш командир, лучше, чем свою жену, — хмыкнул он.

Пока переодевался, задумался о своем нынешнем положении. Вообще, забавно вышло: в своем прежнем мире я бы сделал все, чтобы избегнуть армию. Это даже являлось одной из причин моего поступления в университет. А тут я доброволец. Да еще и со своим свободолюбием. Помню, как сбегал из детского сада, только чтобы не заставляли ложиться спать. Или с каким нежеланием утром шел в школу, потому что заставляли сидеть там полдня и делать то, что они говорят. К сожалению, сейчас армия была единственным доступным инструментом для достижения цели — стать сильнее, и главное сделать это подальше от этой жуткой троицы.

— Отлично выглядишь, — улыбнулся он, — а теперь пойдем к полигону. Увидишь своих братьев и нашего одуванчика, — и громко расхохотался он своей, видимо, шутке.

Мы направились к выходу, миновав стражников, которые при нашем приближении повставали с мест и приняли строгий вид. Кажется, не все тут соблюдают устав, о котором говорили ранее. Пока мы шли к месту, я еще раз рассматривал все вокруг. Вся его восточная сторона от края до края занимали казармы, кухня, купальные места и отхожее место. На южной была посадочная платформа и рядом ворота в два человеческих роста. На западной полигон для учении. По центру были административные здания — это главная палатка легата и ближайших офицеров, а также канцелярия, где раз в седмицу легионеры отправляли и получали письма домой. На северной части, под охраной, установили склады с провизией, амуницией и прочим необходимым для обеспечения жизнедеятельности легиона.

Он, конечно, приятный тип и с ним было приятно поболтать, но только когда разговор был не обо мне, поэтому дальше до самого полигона мы уже шли молча.

Еще на подходе были слышны громкие звуки голосов командиров и крики легионеров. Несколько тысяч человек сейчас разделенные на мелкие группы по несколько сотней в каждой отрабатывали упражнения, боевые порядки и различные ситуации на поле битвы в полном обмундировании, которое навскидку весило не меньше десяти, а то и двадцати килограммов, только оружие было не настоящим — деревянные мечи и копья. На первый взгляд тут происходил полный бедлам, но приглядевшись заметна слаженно отработанная до механизма система, что заставляло восхищаться зрелищем. По краям всей этой управляемой вакханалии стояли командиры и молча наблюдали за происходящим, только время от времени отдавая команды. Я застыл на месте, открыв рот.

— Совсем скоро ты сам станешь частью этого, — голос Дендрика вывел меня из ступора, — пойдем, вон наш центурион и отряд.

Мы прошли дальше, и подошли к одному из тех, кто сейчас отдавал команды. В той же одежде, что и другие, только на левой груди отличительные знаки в виде красных полос. Выглядел на лет тридцать–тридцать пять, хотя волосы частично уже были покрыты сединой. Наверное, наследственное, а не по причине возраста. Твёрдые скулы, руки заправлены за спину; он цепким взглядом сейчас смотрел на отряд, которые разделившись по парам, отрабатывали один на один.

— Центурион, — обратился к нему Дендрик, — Я привел новенького, — и отошел в сторонку, чтобы я оказался прямо перед ним.