Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

Около белостенного дома стояли оседланные лошади. От подъезда, истошно клаксоня и визжа шинами, рванул в сторону центра автомобиль. Придерживая шашку, на крыльцо взбежал какой-то офицер, еще двое военных, наоборот, выскочили и стремглав понеслись в разные стороны.

Отпустив извозчика, Фандорин предъявил караульному начальнику свой пропуск, подписанный Козловским.

– Недействителен, – ответил унтер. А когда Мона попросила вызвать капитана Романова, подозрительно сощурился и вообще ничего не сказал.

Что за чудеса?

– Едем-ка в штаб армии, – взял ее за локоть Эраст. – Нужно понять, что происходит. Здесь нам никто этого не скажет.

– Не надо никуда ехать, штаб уже здесь.

Мона качнула подбородком в сторону. У тротуара остановился длинный черный «паккард». Из него вылезал Скукин.

Приложил руку в перчатке к козырьку.

– А, господин Фандорин. Сударыня…

– Что здесь т-творится, полковник? Почему нас не пустили к князю Козловскому?

– Убит, – коротко ответил Скукин.

Мона вскрикнула.

– Боже! Кто его убил?

Вопрос, конечно, был глупый, женский. Понятно, что красные. Невежливый Скукин и отвечать не стал, обратился к Фандорину:

– Новый удар подполья. Командующий понадеялся, что вы поможете нам его уничтожить, но, видимо, напрасно. Пусть новый начальник Особого отдела войсковой старшина Черепов решает, нужна ли ему ваша помощь.

Мона ожидала, что Эраст вспыхнет, но он спокойно спросил:

– А где капитан Романов?

– Отстранен от должности и взят под стражу. Кто-то ведь сообщил красным, где живет Козловский и какой дорогой возвращается со службы. Кто-то из своих. А Романов дружил с убитым. И, что странно, не ночевал дома. Устанавливают, где он был… Так выяснили вы что-нибудь по делу о взрыве?

– Кое-что, – негромко ответил Эраст, и поведение Скукина сразу переменилось.

– Так бы сразу и сообщили! Пойдемте в дом, расскажете. – Полковник недовольно покосился на Мону. – А присутствие супруги обязательно?

Злопамятный, не забыл про самца-пидера, подумала Мона и сладко улыбнулась, когда Фандорин отрезал:

– Как вы скоро увидите – да.

– Хорошо. Пожалуйте, сударыня.

Она улыбнулась еще приятней. Поскольку главным человеком, принимающим решения, здесь сейчас был Скукин, следовало применить к нему Метод.

И Мона заставила себя полюбить Аркадия Сергеевича. Это оказалось очень легко. Не потому что Скукин такой милашка, а потому что очень уж любил себя сам и демонстрировал это каждым своим движением: глядите, какой я ладный, отчетливый, я центр вселенной, она крутится вокруг меня. Даже не так – это я ее кручу и подгоняю. Мона явственно услышала холодный и ясный звук флейты. Под такую музыку при Николае Палкине, наверное, гоняли солдат под шпицрутены.

Передалось Моне и скукинское настроение: возбуждение, собранность, нервозность.

Полковник подозвал караульного начальника.

– Где Черепов?

– Допрашивает жильцов дома, где квартировал князь Козловский. Господина полковника застрелили в подворотне. Вдруг кто-то из окна что-нибудь видел, – доложил поручик.

Эраст и Мона тем временем перешептывались.

– Черепов меня слушать не с-станет.

– Значит, придется всё объяснить Скукину. Этот втемную действовать не согласится. Но если объяснить – горы перевернет, – уверенно сказала она.

Муж кивнул.

– Аркадий Сергеевич, на м-минуту. Я должен вам кое-что рассказать…

Скукин слушал, и его внутренняя флейта засвистала ускоренный марш (Мона это прямо услышала). Схватил всё на лету, даже не стал переспрашивать и уточнять.

– Рыжеусый и чубатый? Превосходно! Сейчас мы их, голубчиков, выявим. Идемте к Черепову, Эраст Петрович. Я прикажу ему собрать полусотню, но объяснять ничего не буду. А вы, Елизавета Анатольевна, пожалуйста, садитесь в мою машину и поскорее доставьте начальницу приюта.

Имя-отчество помнит, «пожалуйста» говорит. То-то.