The One. Единственный - Джон Маррс (2020)

Если честно, Мэнди не знала точно, что она должна чувствовать. По идее, ей полагалось пребывать в восторге и приятном волнении, но единственной эмоцией, пульсировавшей в ее жилах, был страх. Как ни старалась подавить слезы, первые минуты она плакала навзрыд. Первой, кому Мэнди сообщила благую весть, была Хлоя, с которой они сблизились, словно сестры. Ей хотелось, чтобы, когда она скажет об этом Пэт, Хлоя была с ней рядом.

– Раз уж я скоро стану бабушкой, можешь называть меня мамой, если хочешь, – предложила сквозь слезы Пэт. Мэнди вежливо улыбнулась, хотя само это предложение вызвало у нее неловкость. Они с Пэт были близки, но не до такой степени, чтобы называть ее мамой.

Теперь, когда она была избавлена от ненавистной работы в офисе, Мэнди проводила больше времени в обществе Пэт и Хлои. Пэт все еще находилась в отпуске от работы в бухгалтерии супермаркета, а поскольку Хлоя жила всего в нескольких улицах от матери, три женщины нередко проводили дни и вечера вместе.

Мэнди частенько оставалась на ночь в доме Пэт – правда, ее больше не отправляли в гостевую комнату, а предложили занять спальню Ричарда. В его постели, в окружении его запахов и его незримого присутствия, ей крепко спалось всю ночь. Здесь все ее мечты о Ричарде были первозданно чисты, не запятнаны реальностью ее ситуации.

По прошествии первого триместра Мэнди решилась-таки рассказать подругам, что ждет ребенка. Но она понятия не имела, как сообщит эту новость семье. Это по ее вине между ними возникла отчужденность, и Мэнди не знала, как залатать эту трещину. Но в один прекрасный день ее застал врасплох дверной звонок, и она увидела перед собой лица Полы и Карен.

– Что происходит? – начала Пола, даже не войдя в дверь. – Ты не отвечаешь на наши звонки, сообщения приходят от тебя раз в сто лет, и ты вот уже несколько недель ни разу не проведала своих племянниц и племянника.

– Этот твой Ричард измывается над тобой? – напрямую спросила Карен. – Скажи нам честно, и мы тебе поможем. Тебе не обязательно оставаться с ним только потому, что он – твоя ДНК-пара.

– Нет, нет, извините, я знаю, что я плохая сестра и тетя, просто это были… особенные несколько месяцев.

Мэнди провела их в гостиную. С озадаченными лицами, две сестры сидели рядом на диване, глядя на третью, которая нервно расхаживала перед ними по ковру.

– Что значит «особенные»? – спросила Карен. – В чем дело? Мама переживает за тебя. Мы все переживаем.

Не найдя нужных слов, Мэнди просто подняла джемпер и показала небольшой, но заметный животик. Карен и Пола отреагировали так, как она и предполагала: испустив пронзительный визг, обе вскочили, чтобы стиснуть ее в объятиях.

– Почему ты не сказала нам? – упрекнула ее Паула.

– А с ребенком всё в порядке? – спросила Карен.

– Просто после двух выкидышей хотела убедиться, что первые три месяца прошли нормально. И да, Карен, с ребенком всё в порядке. Он хорошо растет, так что поводов для беспокойства нет.

– А что думает Ричард? Когда мы наконец познакомимся с будущим отцом?

– Где он? – Пола повернула голову, заглядывая в кухню и столовую.

– Думаю, вам лучше снова сесть, – спокойно начала Мэнди.

– Только не говори мне, что этот гаденыш слинял! Карен, разве я не говорила тебе, почему мы до сих пор с ним не познакомились? Он ее бросил. Как такое вообще возможно? Вот уж не думала, что ДНК-пара способна на такую подлость…

– Нет, нет, он меня не бросал. Ричард не знает о ребенке, потому что… потому что Ричарда больше нет.

Сестры недоуменно переглянулись, не зная, верно ли поняли ее.

– Значит, он все же тебя бросил? – уточнила Пола.

– Нет, я имею в виду, что он ушел иным образом.

– Иным? Ты хочешь сказать, умер? – спросила Карен. Мэнди промолчала.

– Боже! – Карен изменилась в лице.

– Твой парень умер, а ты ничего нам не сказала? – тихо спросила Пола. – Как это вообще понимать?