За закрытой дверью - Бернадетт Пэрис (2018)

Я думала о том, что теперь мне нужно не просто убить его, но и успеть сделать это до отъезда в Таиланд. Времени, к моему ужасу, почти не оставалось, но жесткие сроки создавали какую-то определенность, и это помогало мне сконцентрироваться. Поднимаясь впереди Джека по лестнице, я уже обдумывала следующий шаг.

– Когда принесешь виски… – начала я, переодевшись. – Можешь остаться ненадолго и выпить со мной?

– А это еще зачем?

– Потому что я устала сидеть одна двадцать четыре часа в сутки, – апатично объяснила я. – Не с кем и словом перекинуться. Ты сам-то представляешь, каково это? Иногда мне кажется, что у меня едет крыша. Хорошо бы этим и кончилось. – Я повысила голос: – И что ты тогда сделаешь, Джек? Когда я окончательно сойду с ума?

– Ты не сойдешь с ума. – Он втолкнул меня в комнату и закрыл дверь.

– Я бы не была так уверена! – бросила я вдогонку. – И я хочу виски в нормальном стакане!

Не знаю – действительно ли он поверил, будто я схожу с ума, или дело в том, что на другие мои просьбы он уже ответил отказом, – но как бы то ни было, через десять минут он вернулся с двумя стеклянными стаканами.

– Спасибо, – сказала я, сделав глоток. – Могу я кое о чем спросить?

– Можешь.

– Это насчет дела Томазина. У него жена актриса? Дена какая-то там? Я вроде бы что-то об этом читала, когда ты еще давал мне газеты.

– Дена Андерсон.

– Так значит, эта Дена обвиняет его в нанесении побоев?

– Я не имею права разглашать подробности дела.

– Похоже, все, кто у нас сегодня был, в курсе подробностей. Значит, ты или уже что-то разгласил, или эта информация не такая уж конфиденциальная, – парировала я. – Кажется, он чуть ли не весь свой доход жертвует на благотворительность?

– Это не значит, что он не избивает жену.

– А что там Адам говорил про любовника?

– Он просто хотел меня подразнить.

– Значит, это все неправда?

– Нет. Одна желтая газетенка тиснула эту историю, чтобы облить Дену грязью.

– Зачем им это?

– Энтони Томазин их акционер. Допивай, я не собираюсь оставлять тебе стакан.

Когда он ушел, я вытащила из-под матраса завернутые в салфетку таблетки и пересчитала. Двадцать. Было совершенно непонятно, хватит ли их, чтобы убить Джека, тем более что часть я собиралась опробовать на себе – хотела понять, насколько сильно они действуют и растворятся ли в жидкости, если их растолочь. Я отправилась в ванную, оторвала два кусочка туалетной бумаги и, поразмыслив, взяла четыре таблетки: этого должно было хватить, чтобы я уснула, но не заработала интоксикацию. Завернув таблетки в бумагу, я положила их на пол и старательно растерла ногой. Потом за неимением посуды высыпала крупинки в крышечку из-под шампуня и добавила немного воды. Какая-то часть растворилась, но этого было недостаточно; поняв, что остальные таблетки придется истолочь буквально в пыль, я выпила свое зелье.

Минут через пятнадцать меня потянуло в сон, я почти сразу заснула и проспала как убитая четырнадцать часов. Проснулась с туманом в голове и какой-то совершенно невообразимой жаждой. Джек весил вдвое больше меня, и я рассудила, что, если дать ему восемь таблеток, эффект будет примерно тот же, но оставшихся у меня шестнадцати таблеток явно недостаточно, чтобы его убить. Это удручало: значит, мне самой придется доводить дело до конца, пока он будет без сознания. Конечно, я хотела видеть его мертвым, но сомневалась, что смогу сходить на кухню за ножом и всадить его ему в сердце, когда придет время.

Решив не забегать вперед, я сосредоточилась на ближайшей цели: добиться, чтобы Джек, принося виски, оставался со мной подольше. Аргументы те же – я схожу с ума оттого, что целыми днями ни с кем не разговариваю. Я рассчитывала, что в конце концов его потянет выпивать вместе со мной, как в день рождения Милли. В противном случае у меня не осталось бы никакой возможности подсыпать ему таблетки.