Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

– А сейчас у тебя прорезался исконный говор, – заметил Рафаэль. – Йоркширский.

– Да. – Робин не стала спорить. – Все верно.

Она ждала, что он бросит ей какое-нибудь оскорбление. Черные глаза-маслины обшарили ее лицо; Рафаэль только покачал головой.

– Нравится мне твой голос, но имечко Венеция тебе больше подходит. Наводит на мысли о маскарадных оргиях.

Он отвернулся и зашагал по коридору, а Робин поспешила выскочить на солнечный свет и наткнулась на Страйка, который, как она предполагала, будет сидеть в «лендровере» и нетерпеливо дожидаться ее возвращения.

Но нет. Он все еще стоял у машины, а Иззи, чуть ли не прижимаясь к нему вплотную, что-то быстро говорила приглушенным голосом. Заслышав сзади шорох гравия, Иззи отпрянула – как показалось Робин, с немного виноватым, смущенным видом.

– Как чудесно, что мы снова встретились, – зачастила Иззи, расцеловав Робин в обе щеки, как будто та просто заезжала в гости. – Ну, ты мне позвонишь, да? – обратилась она к Страйку.

– Да, буду держать тебя в курсе, – сказал он, направляясь к пассажирскому месту.

Пока Робин разворачивалась, они молчали. Иззи махала им вслед. На повороте Страйк в знак прощания поднял из окна руку, и фигура Иззи, какая-то жалкая в широком платье-рубашке, исчезла из виду.

Чтобы не потревожить норовистых лошадей, Робин вела машину с черепашьей скоростью. По левую сторону дороги Страйк не смог найти глазами раненого жеребца, но, невзирая на все предосторожности Робин, от дребезжания старого автомобиля одинокий вороной конь снова поднялся на дыбы.

– Интересно, – заговорил Страйк, наблюдая, как брыкается и мечется растревоженное животное, – кто при виде такой сцены первым подумал: «Надо бы сесть верхом»?

– Есть старая поговорка… – сказала Робин, старательно огибая самые опасные выбоины. – «Лошадь – зеркало хозяина». Вообще-то, принято думать, что на своих владельцев похожи собаки, но, по-моему, к лошадям это относится даже в большей степени.

– В том смысле, что Кинвара постоянно напряжена и вскидывается от малейшей подначки? Да, очень похоже. Здесь направо. Хочу взглянуть на Стеда-коттедж.

Через пару минут Страйк скомандовал:

– Сюда. Вверх.

Подъездная дорожка, ведущая к Стеда-коттеджу, настолько заросла, что в первый раз Робин ее проскочила. Вела дорожка в лесную чащу, примыкающую к угодьям Чизуэлл-Хауса, но через считаные метры стала вовсе непроходимой. Заглушив движок, Робин про себя забеспокоилась, как Страйк преодолеет этот засыпанный прелыми листьями подъем, утопающий в крапиве и колючих кустах ежевики, но тот уже выбирался из автомобиля, и она, захлопнув за собой водительскую дверцу, последовала за ним.

Под ногами было скользко, а древесные кроны сплетались так плотно, что дорога оставалась в вечной полутьме и сырости. В ноздри бил острый запах перегноя, а воздух, как живой, шуршал от движения птиц и мелких лесных тварей, которых спугнуло грубое вторжение чужаков.

– Так, – выдохнул Страйк, продираясь сквозь бурьян и кустарник. – Кристофер Бэрроуклаф-Бернс. Новое имя.

– Отнюдь, – возразила Робин.

Усмехнувшись, Страйк покосился в ее сторону и тут же споткнулся о корягу и не потерял равновесие только ценой переноса всей своей массы на протезированную ногу.

– Черт… не думал, что ты вспомнишь.

– «Кристофер ничего не обещал по поводу фотографий», – бойко процитировала Робин. – Это чиновник, который был наставником Аамира Маллика в МИДе. Я только что узнала от Физзи.

– Возвращаемся к «человеку ваших привычек», да?

Некоторое время оба молчали: под ногами был предательский участок тропы, а ветки розгами впивались в одежду и плоть. Бледную кожу Робин испещрили зеленые солнечные пятна, отфильтрованные листвой.

– С Рафаэлем пообщалась после моего ухода?

– А… вообще-то, да. – Робин слегка засмущалась. – Он вышел из гостиной, когда я возвращалась из тубзика.