Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

– Они понимают, что юридически это так, но смешно другое: по их мнению, Кинвара принесет им колье на блюдечке. После того как они ее честили, после того как годами обзывали ее хищницей, при каждом удобном случае перемывали ей кости… до них так и не дошло, что она не отдаст это колье даже Физзи для Флопси… тьфу, для Флоренс… потому что… – Он изобразил пронзительный аристократический выговор: – «Дорогая, даже ТНД до такого не опустится: это фамильная драгоценность, нужно же понимать, что продать ее невозможно». Апломб у них пуленепробиваемый. Они считают, что находятся под защитой какого-то закона природы, по которому Чизлы получают все, что заблагорассудится, а существа второго сорта должны знать свое место.

– А откуда Генри Драммонд узнал, что ты пытался помешать Кинваре сбежать с бриллиантами? Он сказал Корморану, что ты отправился в Чизл-Хаус с благородной миссией.

Рафаэль фыркнул:

– Ну волна пошла, да? Видимо, Кинвара накануне смерти отца черкнула Генри записку с просьбой подсказать, где можно оценить колье.

– И по этой причине он до рассвета бросился звонить твоему отцу?

– Именно так. Хотел предупредить, что она задумала.

– Но почему ты не рассказал этого полицейским?

– Как только станет известно, что она планирует его продать, начнется цепная реакция. Поднимется жуткая склока, родня побежит к адвокатам, и все будут требовать, чтобы я вместе с ними пинал Кинвару, а сам я между тем останусь человеком второго сорта, каким-то убогим курьером, которому только и доверено, что возить старые картины Драммонду в Лондон и выслушивать, сколько получал за них мой папа, не отчислявший мне ни гроша… Так какой же смысл мне встревать в этот бриллиантовый скандал и играть по чужим правилам? Когда отец позвонил, напрасно я его пожалел: надо было сразу сказать, чтобы он засунул себе куда-нибудь эти камни, да как-то постыдился, – сказал Рафаэль, – а отсюда вывод: они правы, я – не настоящий Чизл.

У него перехватило дыхание. В ресторане появились еще две пары. Робин в зеркале увидела, как холеная блондинка оценивающе взглянула на Рафаэля, прежде чем сесть за столик со своим грузным, щекастым спутником.

– Теперь скажи: почему ты бросила Мэтью? – напомнил Рафаэль.

– Он мне изменил, – ответила Робин. Ей даже не хватило сил солгать.

– С кем?

У нее сложилось впечатление, будто ему захотелось как-то изменить расстановку сил. За презрением и злостью, которыми была пронизана его обличительная речь в адрес родни, сквозила обида.

– С университетской однокурсницей, – ответила Робин.

– А как ты узнала?

– Нашла в нашей супружеской постели бриллиантовую сережку.

– Ты серьезно?

– Серьезно, – подтвердила Робин.

От одной мысли, что сейчас придется ехать в Уэмбли, чтобы свалиться на жесткий диван, ее захлестнуло волной подавленности и усталости. А еще она, как могла, оттягивала звонок родителям, которые ничего не знали.

– В других обстоятельствах, – начал Рафаэль, – я бы попытался тебя соблазнить. Но сейчас неподходящий момент. А вот если выждать неделю-другую… Однако беда в том, что смотрю я перед собой, – он поднял указательный палец, а потом навел его сначала на Робин, а потом на воображаемый образ у нее за спиной, – и вижу, как у тебя из-за плеча высовывается твой одноногий босс.

– У тебя есть особые причины подчеркивать, что он одноногий?

Рафаэль ухмыльнулся:

– Заступаешься?

– Нет, я просто…

– Все нормально. Иззи тоже по нему сохнет.

– Что значит…

– О, теперь перешла в оборону.

– Слушай, ради бога, прекрати, – полусмеясь, взмолилась Робин, и Рафаэль ответил усмешкой.

– Закажу себе еще пива. А что ты вино не пьешь?

Ее бокал опустел лишь на треть.

Получив очередную бутылку, он злорадно произнес:

– Иззи всегда была падка на грубую силу. Ты заметила, как Физзи стрельнула глазами в ее сторону при упоминании Джимми Найта?