Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

Совершенно подавленная, она вышла из крипты, все еще держа в руках документы, которые якобы требовалось передать по назначению.

В кабинете она застала только Рафаэля: тот, сидя за компьютером Иззи, печатал двумя пальцами.

– Иззи отправилась с папенькой по какому-то делу – до того занудному, что у меня тут же из головы вылетело, – сообщил он. – Скоро придут.

С вымученной улыбкой Робин вернулась за свой стол, так и не избавившись от мыслей о Страйке.

– Дебильный какой-то стих, верно? – спросил Рафаэль.

– Какой? Ах да, тот… латинский? Пожалуй, – сказала Робин. – Есть немного.

– Сдается мне, отец его специально вызубрил, чтобы уколоть Маллика. Такую муть никто в голове не держит.

Вспомнив, что даже Страйк, как ни удивительно, знает наизусть кое-что из латыни, Робин возразила:

– Да нет, вряд ли специально.

– Он что, на Маллика зуб точит?

– Понятия не имею, – солгала Робин.

Она исчерпала все способы изображения деловитости и теперь просто перекладывала бумажки.

– Ты здесь надолго, Венеция?

– Пока не знаю. Наверное, до парламентских каникул.

– Тебе серьезно охота тут работать? На постоянной основе?

– Да, – ответила она. – Мне это интересно.

– А раньше чем занималась?

– Пиаром, – сказала Робин. – Тоже неплохая работа, но мне хочется перемен.

– Надеешься подцепить себе парламентария? – спросил он с едва заметной ухмылкой.

– Не сказала бы, что здесь мне встретился хоть кто-нибудь стоящий, – ответила Робин.

– Обижаешь. – Рафаэль комично вздохнул.

Чтобы он не заметил, как ее бросило в краску, Робин склонилась над ящиком стола и наобум вытащила какие-то канцелярские мелочи.

– Итак: встречается ли с кем-нибудь Венеция Холл? – продолжил Рафаэль, когда она выпрямилась.

– Да, – ответила Робин. – Его зовут Тим. Мы вместе уже год.

– Вот как? И чем же занимается Тим?

– Работает в аукционном доме «Кристис».

Нужный типаж подсказали ей те молодые люди, которые вместе с Сарой Шедлок зашли в «Красный лев»: лощеные, в дорогих костюмах, явно выпускники частных школ, – с такими, в ее представлении, не зазорно было водить знакомство крестнице Чизуэлла.

– А у тебя как на личном фронте? – спросила Робин. – Иззи упоминала некую…

– Из галереи? – подхватил Рафаэль, не дав ей договорить. – Ничего серьезного. Она для меня слишком молода. К тому же предки отослали ее во Флоренцию.

Резко развернувшись к ней на офисном стуле, он мрачно и пытливо вгляделся в ее лицо, словно хотел вызнать нечто большее, чем позволяла обычная болтовня. Робин отвела глаза – всем довольной подруге воображаемого Тима не под силу было выдержать столь напряженный взгляд.

– Ты веришь в искупление грехов?

Вопрос застал ее врасплох. В нем сквозили торжественность и изящество, как в сияющей шкатулке-часовне у подножья винтовой лестницы.

– Я… да… верю, – пробормотала Робин.

Взяв со стола Иззи карандаш, Рафаэль безостановочно вертел его в своих длинных пальцах и внимательно наблюдал за Робин, как будто просчитывал ситуацию.

– Тебе известно, что я наделал? Когда был за рулем?

– Да, – ответила Робин.