Я говорил, что люблю тебя? - Эстель Маскейм (2017)

– О нас с тобой. – Тайлер расцепил руки и, погрузив одну из них в волосы, стал слегка подергивать их за кончики. Этот жест мне был до боли знаком. Тайлер подсознательно делал так каждый раз, когда злился или нервничал. – Мы должны вести себя как ни в чем не бывало, пока все не разрешится. Это еще одна причина, почему я не могу прямо сейчас порвать с Тиффани. Вокруг сразу начнут спрашивать, с какого перепугу я ее бросил.

– Но это же несправедливо по отношению к ней, – тихо сказала я. Перед глазами вновь всплыло несчастное лицо Тиффани, когда сегодня утром, рыдая, она отчаянно била кулаками по кровати, чтобы хоть как-то унять свою боль. Которую причинили ей мы. И хотя казалось, что прошла целая вечность, на самом деле минуло лишь несколько часов. Может, она все еще убита горем, и прямо сейчас мы с Тайлером зависли над пропастью: одно неверное движение, и мы сорвемся вниз. Пусть Тайлер не в состоянии с ней порвать, пусть она вынуждает его поддерживать отношения – даже это не дает нам никакого права на обман.

– Иден, – позвал Тайлер. Он сидел с поднятой головой и внимательно смотрел на меня. – Давай сменим тему. Поговорим, например, о Портленде.

Скрестив ноги, я положила руки поверх колен и нахмурилась.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о Портленде?

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне о себе. – Его глаза, яркие и живые, подернулись поволокой, наши взгляды встретились. – Расскажи мне что-нибудь, чего никому и никогда не рассказывала.

Из глубины его глаз, сквозь все еще бушевавший там пожар, пробивалась такая искренность, что я не сомневалась: ему можно доверить самые сокровенные тайны, рассказать о Портленде и людях, с которыми я там живу. Только Амелия посвящена в мой секрет, и я никак не могла решить, стоит ли расширять этот круг до двоих, но Тайлер подбадривающе кивнул, словно пытаясь убедить меня прыгнуть с ним с обрыва. И я сдалась.

– Я люблю Портленд, потому что выросла в нем, – сказала я, грустно улыбаясь, словно с тоской вспоминала о старых добрых деньках, как их назвали бы мои бабушка с дедушкой. – И там у меня были три близкие подруги: Амелия, Алисса и Холли.

– Были?

– Были, – подтвердила я. Тайлер слушал меня с неподдельным интересом, ловя каждое слово, каждый жест. – Когда родители развелись, мне только исполнилось тринадцать, и я очень сильно переживала. Я плакала по ночам, потому что постоянно плакала мама, а я понятия не имела, как сделать так, чтобы ей стало хоть чуточку легче. Мне было хреново. Очень хреново. – Я немного помолчала, не в силах выдавить из себя следующей фразы. – Я стала заедать горе – и за девятый класс, естественно, растолстела. И у Алиссы с Холли сразу нашелся повод почесать языки.

Тайлер пробежался по мне глазами, отчего я снова почувствовала себя незащищенной – даже больше, чем раньше. Я вдохнула.

– Ты же не толстая, – прямо сказал он, словно разозлился, что я так о себе отозвалась.

– Потому что я бегаю, Тайлер.

Сейчас он изучал меня так же, как обычно делала я, когда пыталась понять, что у него на уме. Потом медленно, почти с опаской сместился по полу в мою сторону и оказался сидящим передо мной: согнутые ноги по сторонам от моего тела, руки у меня на коленях. От его прикосновения я вздрогнула.

– Рассказывай дальше, – попросил он.

Но я уже сбилась с мысли – захотелось податься к нему и поцеловать.

– Меня заставили чувствовать себя полным дерьмом. – Алисса и Холли почти год при каждом удобном случае отпускали в мой адрес ехидные фразочки, отчего у меня медленно начала отъезжать крыша. – Двое моих, как я считала, лучших подруг каждый день называли меня жирной, и мне пришлось заняться бегом. Сейчас мы не общаемся, однако они до сих пор за спиной перемывают мне косточки, измываются надо мной. Это невыносимо, потому что Амелия… Амелия продолжает с ними дружить. Хотя все это время меня поддерживала.

– Потому ты и говоришь всегда, что сыта?