Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Хорошо. Потом ваш главный слуга, этот маленький кривозубый повар, собрал всех слуг, Андзин-сан. Попросили присутствовать Муру как старосту деревни. Решили, что обращаться за помощью к деревенским эта не станут. Это было чисто домашнее затруднение. Один из слуг хотел снять птицу и закопать, хотя вы дали строгий приказ ее не трогать. Ваша наложница, понятное дело, должна была следить, чтобы выполнялись все ваши приказы. Старый садовник спросил, позволят ли ему убрать фазана. Последнее время он днем и ночью сильно страдал от болей в животе, работа утомляла его и стала не в радость. Третий помощник повара тоже предлагал свои услуги, говоря, что он очень молод и глуп, а значит, его жизнь ничего не стоит. Наконец старому садовнику оказали честь. Это действительно большая честь, Андзин-сан. Все раскланялись друг с другом, и он с радостью унес фазана и закопал его, чем доставил всем большое облегчение. Вернувшись, он прямо пошел к Фудзико-сан и рассказал ей, что нарушил ваш запрет. Она поблагодарила его и велела ждать, а сама пошла ко мне за советом. Все дело совершилось законным порядком и требовало законного разбирательства. Я сказала Фудзико-сан, что не знаю, как ей следует поступить, Андзин-сан. Я спросила Бунтаро-сана, но он тоже не знал. Все было очень сложно из-за вас. Тогда он обратился к господину Торанаге. Господин Торанага сам увиделся с вашей наложницей. – Марико повернулась к Торанаге и объяснила, до какого места добралась в этой истории, поскольку он просил держать его в курсе рассказа.

Торанага быстро заговорил. Блэкторн наблюдал за ними – миниатюрной, очаровательной, любезной женщиной и мужчиной, плотным, глыбообразным, с большим брюхом. Торанага при разговоре не жестикулировал, как большинство людей, левая его рука неподвижно лежала на бедре, правую он всегда держал на рукоятке меча.

– Хай, Торанага-сама, хай. – Марико взглянула на Блэкторна и продолжила, как было велено: – Наш господин просит меня объяснить, что если бы вы были японцем, то никаких трудностей не возникло бы, Андзин-сан. Старый садовник просто пошел бы и сделал это, чтобы получить избавление. Но, извините меня, вы чужеземец, хотя господин Торанага и сделал вас своим хатамото – одним из личных вассалов. Нужно было решить, являетесь ли вы самураем или нет. Я имею честь сказать вам, что вы произведены в самураи и с этого дня имеете все права самурая. Поэтому все разрешилось очень легко. Было совершено преступление. Ваш приказ умышленно нарушили. Закон предусматривает только один исход. – Она сделалась особенно серьезной. – Но господин Торанага знал о вашем особом неприятии убийства, поэтому, чтобы избавить вас от огорчения, он лично приказал одному из своих самураев отправить старого садовника в «великую пустоту».

– Но почему никто не спросил меня? Этот фазан для меня ничего не значил.

– Фазан здесь ни при чем, Андзин-сан, – объяснила она. – Вы глава дома. Закон гласит, что никто из людей, принадлежащих к вашему дому, не вправе ослушаться вас. Старый садовник умышленно нарушил закон. Весь мир распадется на кусочки, если люди позволят себе попирать закон. Ваш…

Торанага прервал ее и разразился долгой речью. Она слушала, отвечала на вопросы, потом он сделал ей знак продолжать.

– Хай. Господин Торанага попросил меня заверить вас, что он лично проследил за тем, чтобы старый садовник умер быстро, безболезненно и с почетом, как того заслуживал. Господин Торанага даже дал самураю свой собственный, очень острый меч. И мне следует упомянуть, что старый садовник был очень горд: в такие тяжелые для него дни он сумел послужить вашему дому, Андзин-сан, и, прежде всего, помог установить ваш статус самурая. Больше всего он гордился оказанной ему честью. Мы не используем общественных палачей, Андзин-сан. Господин Торанага хочет, чтобы вы поняли это.