Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Чудесно, Андзин-сан. Карма – начало познания. Дальше идет терпение. Терпение – очень важное качество. Сильные люди терпеливы, Андзин-сан. Терпеть – значит обуздывать в себе семь чувств: ненависть, любовь, радость, беспокойство, гнев, огорчение, страх. Если вы не даете воли этим семи чувствам, вы терпеливы и скоро постигнете природу всех вещей, обретете гармонию с вечностью.

– Вы верите в это, Марико-сан?

– Да, еще как. Я также пытаюсь быть терпеливой, но это очень трудно.

– Согласен. Это тоже ва, ваша гармония, ваш покой, да?

– Да.

– Передайте ему мою искреннюю благодарность за то, что он сделал для старого садовника. Я уже благодарил, но не от всего сердца. Скажите ему это.

– В этом нет нужды, Андзин-сан. Он знал это до того, как вы стали… таким вежливым.

– Как он узнал?

– Я говорила вам, что он самый мудрый человек в мире.

Блэкторн ухмыльнулся.

– Вот, – порадовалась она, – вы опять кажетесь молодым, – и добавила по-латыни: – Ты опять стал самим собой, даже лучше, чем был прежде!

– А ты красивая, как всегда.

Ее глаза потеплели, и она отвела их от Торанаги. Блэкторн отметил ее осторожность. Он встал на ноги, посмотрел вниз, в извилистую глубину трещины, и вдруг спрыгнул в нее.

Марико вскочила, перепуганная, но Блэкторн быстро показался у поверхности. В руках у него был меч Фудзико. Ножны остались на месте, хотя и в грязи, пообитые, исцарапанные. Короткий меч бесследно исчез.

Капитан встал на колени перед Торанагой и предложил ему свой меч, как полагалось.

– Додзо (пожалуйста), Торанага-сама, – сказал он просто. – Самурай кара самурай ни, нэ? (От самурая самураю, так?)

– Домо, Андзин-сан. – Владыка Канто принял меч и засунул его за пояс. Потом с улыбкой наклонился вперед и сильно хлопнул Блэкторна по плечу: – Томо, нэ? (Друг, да?)

– Домо. – Блэкторн оглянулся назад. Его улыбка погасла. Облачко дыма плыло над склоном выше деревни. Он попросил у Торанаги разрешения уйти, чтобы узнать, все ли в порядке у Фудзико.

– Он говорит «да», Андзин-сан. И мы должны будем навестить его в крепости перед заходом солнца, чтобы вместе поужинать. Есть несколько вопросов, которые он хочет обсудить с вами.

Блэкторн возвратился в деревню. Она была разрушена, направление дороги изменилось до неузнаваемости, все полотно было раздроблено. Но лодки уцелели. Над тлеющими пожарищами тянулись дымки. Крестьяне таскали ведра с песком и водой. Он завернул за угол. Жилище Оми покосилось на одну сторону. На месте дома Блэкторна чернели обугленные головешки.

Глава 39

Фудзико была ранена. Нигацу, ее служанка, погибла. Первый же толчок обрушил несущие опоры дома, рассыпав по сторонам угли из кухонной жаровни. Фудзико и Нигацу придавило одним из упавших столбов, пламя превратило служанку в живой факел. Фудзико удалось выбраться из-под развалин. Погиб и один из детей повара, остальные отделались ушибами и вывихнутыми конечностями. Все пришли в неописуемый восторг при виде живого и невредимого Блэкторна.

Фудзико, которая была в полубреду, лежала на футоне около неповрежденной садовой ограды. Увидев, что Блэкторн жив и здоров, она чуть не расплакалась.

– Я благодарю Будду, что вы не пострадали, Андзин-сан, – едва смогла произнести бедняжка.

Все еще не отойдя от потрясения, она попыталась встать, но Блэкторн приказал ей не двигаться. Ее ноги и низ спины очень сильно пострадали от огня. Около нее уже хлопотал лекарь, накладывая на ожоги примочки, пропитанные чаем и настоями целебных трав, чтобы унять боль. Блэкторн заметил, как сосредоточен врачеватель, и подождал, пока тот не закончит работу, потом, отведя его в сторону, спросил:

– Фудзико-сан до ка (поправится)?

Лекарь пожал плечами:

– Хай. – Его губы снова раздвинулись, обнажая выступающие вперед зубы. – Карма, понимаете?