Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Клянусь Богом, Пресвятой Девой, тобой и ими! – выпалил Родригес. – Это подарок от меня и от святого отца! Ему принадлежат все запасы спиртного на «Санта-Филипе», но его преосвященство сказал, что я могу распоряжаться ими наравне с отцом Алвито. На борту еще дюжина таких фляжек. Это подарок. Где твои хорошие манеры?

Блэкторн притворился, что пьет, и вернул фляжку:

– Вот, хлебни-ка еще.

Родригес чувствовал, как спиртное растекается по жилам, и порадовался, что, получив от Алвито полную фляжку, вылил ее содержимое, тщательно вымыл сосуд и наполнил коньяком из своей бутылки.

«Мадонна, прости меня! – взмолился он. – Прости меня за то, что я усомнился в святом отце. О Мадонна, во имя Господа нашего и твоего сына Иисуса Христа, сойди на землю и сделай так, чтобы мы могли доверять священникам!»

– В чем дело?

– Ничего, англичанин. Я только подумал, что мир – поганая выгребная яма, если нельзя доверять никому. Я пришел к тебе как друг, повидаться, перекинуться парой слов, а теперь мир для меня раскололся.

– Ты пришел с миром?

– Да.

– Прихватив целый арсенал?

– Я не хожу без оружия. Потому и жив еще. Салют! – Здоровяк мрачно поднял свою фляжку и сделал глоток. – Черт бы побрал этот мир! Черт бы побрал все это!

– И меня?

– Англичанин, это я, Васко Родригес, капитан португальского военного флота, не какой-то зачуханный самурай. Я обменялся с тобой многими оскорблениями, но по дружбе. Хотел повидаться с приятелем, и вот потерял его. Это чертовски печально.

– Да.

– Мне не следует горевать, но я горюю. Дружба с тобой очень осложняет мне жизнь. – Родригес встал, пытаясь унять боль в спине, потом снова сел. – Ненавижу сидеть на этих проклятых подушках! Мне нужны стулья. На корабле. Ну, салют, англичанин!

– Когда я был на середине корабля, а ты повернул по ветру, это было сделано нарочно, чтобы сбросить меня за борт. Так?

– Да, – подтвердил Родригес и встал. – Да, и я рад, что ты спросил об этом, ибо меня мучит совесть. Я рад, что представился случай объясниться. Сам я вряд ли открылся бы. Да, англичанин. Я не прошу прощения, понимания или чего-то еще. Но я рад признаться в этом позоре перед тобой.

– Думаешь, я поступил бы так же?

– Нет. Но впоследствии, со временем, кто знает… Никогда не знаешь, как поведешь себя в момент испытаний.

– Ты пришел убить меня?

– Нет. Не думаю. Не это было главной моей мыслью, хотя мы оба знаем, что мой народ, моя страна только выиграют от твоей смерти. Жаль, но это так. Как глупа жизнь, да, англичанин?

– Я не хочу твоей смерти, капитан. Мне нужен только черный корабль.

– Слушай, англичанин, – продолжал Родригес без всякой злобы, – если мы встретимся в море – ты на своем корабле, я на своем, – позаботься сам о своей жизни. Именно это я и пришел сказать тебе, и только. Говорю как другу, ибо мне все-таки хочется остаться твоим другом. Я твой должник навеки везде, кроме моря. Салют!

– Надеюсь, что я захвачу твой черный корабль. Салют, капитан!

Родригес гордо удалился. Ёсинака и самураи проводили его. У ворот португалец получил свое оружие и вскоре исчез в ночной темноте…

Ёсинака подождал, пока часовые не вернутся на свои места, и пошел к себе. Блэкторн так и сидел на подушке. Улыбающаяся служанка, которую он послал за саке, прибежала с подносом. Она наполнила его чашку и приготовилась ухаживать за господином, но Блэкторн ее отпустил. Теперь он остался один. Ночные звуки окружили его: шорохи, плеск водопада, копошение ночных птиц. Все было как раньше, но необратимо изменилось.

Опечаленный, Блэкторн потянулся к бутыли, чтобы налить себе еще саке, но рядом зашуршал шелк, и бутылочку взяла рука Марико. Она плеснула саке в его чашку и не забыла про себя.

– Домо, Марико-сан.

– До итасимаситэ, Андзин-сан. – Она устроилась на другой подушке, и оба отведали подогретого хмельного напитка.

– Он хотел убить вас, да?