Метро 2035 - Дмитрий Глуховский (2015)

Домчали до Садового, повернули через смешные запрещающие линии на асфальте куда им было нужно, покатили мимо громад гостиниц без постояльцев, офисных центров без служащих; мимо остроконечного Министерства иностранных дел, колдовской Лысой горы.

– Какие теперь иностранные дела, интересно.

– Я не лезу, – Летяга смотрел вперед. – У всех своя работа.

– Но ведь кто-то слушает радио, а? Ну чтобы знать, как там люди вообще… Как там противник. Что он там замышляет. Коварное.

– А как? – возразил Летяга. – Глушилки же фигачат.

– Действительно, – потер резину лица Артем.

За МИДом нырнули в тесные переулки, встали у заброшенного особняка за высоченным забором. Посольство чего-то там. Болтался обрывок флага неизвестной страны, выстиранный злыми дождями до белого.

Погудели условным сигналом. Открылись бесшумные ворота, впуская кортеж во внутренний двор. Внутри облепили машины фигуры с орденскими нашивками, осмотрели, не подцепили ли гости кого. Артем вылез, увидел вроде знакомые глаза за стеклянными плошками.

– Это что?

Никто не объяснил. Отворились двери, фигуры потащили из особняка в грузовик зеленые цинки с трафаретными надписями – по два, по три, еще, и еще, и еще.

Ящики с патронами.

Работали споро, справились в минуту. Козырнули, подмахнули какой-то документ для неуместной отчетности, проводили за ворота, и опять стал особняк необитаемым.

– Куда столько? – спросил у Летяги Артем.

– На Комсомольскую, – повторил тот.

– Что там? Красная Линия с Ганзой пересекаются, – сам понял Артем. – Там фронт сейчас проходит? Ганза вступила уже в войну?

– Вступила.

– Мы что? Наши там уже? Мы за Ганзу впрягаемся, да? Мы, Орден?

– Впрягаемся.

Понятно было, что Летяге с Артемом откровенничать запретили: через бульдожьи зубы цедил, но раз Артем все и сам угадывал, не подтверждать не мог.

– Там наши пацаны уже? Это им патроны? Они красных держат?

– Да.

– Это… Это же бункер повторяется, а? Да, братик? Опять мы и опять красные… И опять, если мы не сдержим, никто не сдержит.

– Может повториться, – нехотя признал Летяга.

– Хорошо, что мы туда едем, – вслух произнес Артем. – Правильное задание.

* * *

И уже ночью повторилось: Садовое кольцо, ржавые комки машин в свете фар, дома ущельем, полиэтиленовые пакеты по воздуху летят, окислившаяся луна облака чуть очерчивает; урчат моторы, клонит в сон. Мимо Цветного бульвара, по трамплинам эстакад, хитрыми переулками, тайными тропами, которые покойникам не знакомы, по тряским трамвайным путям к привокзальной площади, к станции метро Комсомольская.

Три вокзала: от одного на восток поезда, до самого упора, до Аниного Владивостока, от другого – в Петербург, на север, от третьего – в Казань и дальше туда, в российское подбрюшье. Куда хочешь езжай, вот они, рельсы, за зданиями сразу начинаются. Ставь на них дрезину, налегай на рычаги, и кати, кати, сколько хватит сил, все чудеса света тебя ждут. Но нет – никуда не уедешь. Как же нет никакой крышки, Святослав Константинович? Вот она, крышечка.

Взобрались колесами на тротуар, подогнали машины к самым дверям павильонов.

– Сейчас быстро, – приказал Летяга. – Тут не наша земля.

Распахнули двери одномоментно, рассыпались кольцом вокруг, надвинули на лбы приборы ночного видения: на чужой земле ночью все может случиться. Вереницей разгрузили цинки, Артем последним стоял, у деревянных треснувших дверей. Принимал ящики, ставил пирамидой. На душе было странно: спокойно. Видел себя за бруствером, сжимал в пальцах автоматную рукоять, ловил лбом пули. Хорошо было в бункере: все четко, все понятно. Очень хотелось в бункер опять. Вот эти все патроны истратить хотелось, до единого все. Или сколько там успеется.

Сейчас не нужно было ни попрощаться с Сашей, ни с Сухим замириться, ни Хантера увидеть. Нечего ему всем им сказать. Нет для них точек, пускай рвется все на запятой.