Метро 2035 - Дмитрий Глуховский (2015)

– А вот это уже наше искусство. Жратвы всегда должно быть только на сегодня, и всегда в обрез. На голодный желудок мечтается о понятном. Надо уметь балансировать. Дашь отожраться – у них несварение и самомнение шкалит. С кормом не рассчитаешь – они власть крушат. Ну или то, что понимают, как власть. Выпьешь со мной за наше искусство?

– Нет!

– Зря. Надо пить больше. В водке спасение народа. Она, кстати, и от радиации помогает.

Напомнил.

Чужая чистенькая кровь ползла по Артемовым венам густо, как гель, жглась и мешала. Артем хотел бы назад свою, жидкую и грязную, отравленную. Лишь бы ничем не быть этим мразям обязанным. Пусть и неделю дожить, но зато свою собственную жизнь дожечь, а не заемной шиковать.

– Ты про народ так… А сам-то… Ты-то сам откуда?

– Да… Могло прозвучать так, будто я народ не люблю. Или презираю его. А ведь я, наоборот, к нему со всей душой! Я люблю его, веришь? Выхожу в люди вот, знакомлюсь, общаюсь. Как с тобой познакомился. Просто, любя народ, надо про него все понимать. И честным нужно быть. Нельзя обольщаться. Да, такие вот у нас люди. Надо ведь чувствовать, какими людьми правишь. Надо помогать своему народу. Наставлять его. Бесов отлавливать.

– Правишь? Кто правит? Элои – морлоками? Ты-то сам аристократ, что ли?

– Я-то? – Бессолов улыбнулся. – Какая аристократия! Аристократию еще когда всю расстреляли! Я не из Москвы даже. Тележурналистом начинал. Кормили не ахти, в политтехнологи пошел. Ну и дальше завертелось. Так что я вполне себе плоть от плоти.

И вдруг Артем понял: пускай течет гель их по его жилам. Вот отсрочка, за которую можно еще успеть кое-что сделать.

Посмотрел по сторонам: не так-то тут много и охраны. Надо пройти весь бункер до конца, конечно. Вдруг в одном из туннелей – военная база? На кого они опираются?

– А там что?

– А хочешь, сходим. В третьем туннеле у нас склад, а четвертый так и стоит голый. Коммерсы не успели до войны отремонтировать, ну а нам уже было недосуг. Что, думаешь, как отжать у нас тут все половчей? – подмигнул ему Бессолов. – Я тебя и так в подмастерья взять могу, попросись только.

– Думаю, что ты мне так и не объяснил, зачем мне тут торчать. Не понимаешь ты? Лучше или хуже – это все под землей, в метро. Кому это на хер надо? Когда наверху целые города? Леса! Поля! Океан, блядь!

Дошли до конца: до пустого громадного туннеля, ребристого, залитого ржавой водой. Уперлись. Жужжала помпа, откачивая из полости мокроту.

– А ты откуда знаешь, что там? А? Там, может, все то же самое, что и у нас, только без потолка. Ну, играет радио. Что, рай у них там от этого? Свобода? Любовь братская? Не смеши. Разбредаются по всей земле, дичают поодиночке без власти, без государства, забывают и как читать, и как писать. Я тебе про исключительность говорил. Это метро нас исключительными делает! Пятьдесят тысяч человек в одном месте. Только в такой концентрации можно цивилизацию уберечь, культуру. Только таким способом. Да, в метро. И что? Они там на свежем воздухе озвереют быстрей, быстрее забудут, что такое – быть человеком. Там! Наверху будут – неандертальцы, многоженцы, скотоложцы! А люди, духовные, разумные люди будут – тут!

– Духовные?! А кто детей-то жрет своих?

– Ну! Робинзон Пятницу тоже не одномоментно от человечины отучил. Мы просто резких движений не делаем. Но рано или поздно…

– А почему бы нам самим не дать выбрать? Наверху или внизу нам жить? Вы нас-то почему не спросили?!

– Мы спрашивали, – улыбнулся Бессолов. – И спрашиваем.

– Тебе их кормить нечем! Хворь же грибная! Отпусти их, чтобы они хотя бы от голода здесь не передохли!

– Наш великий народ и не такие испытания переживал. Переживут как-нибудь. Они знаешь, какие живучие? Пиздец какие.

– Пускай идут наверх! Дай хоть шанс им!

– Наверх? А наверху, думаешь, молочные реки да кисельные берега? Ты был там! В Балашихе, например. Что им там жрать?