Золото мертвых - Андрей Васильев (2021)

– В самом прямом, – пояснил я. – Данное условие для меня неприемлемо, Карл Августович. Я никогда не обещаю того, в чем не уверен, потому даже в детстве на «американку» никогда с ребятами не забивался. Кто знает, что надо будет сделать, если проиграешь? Вдруг придется, например, без трусов три круга вокруг школы обежать? Унизительно же, девочки смотрят. А надо, слово дано, заднего не включишь, ибо западло. Так что – нет. Придется, как видно, идти другим путем, не самым прямым и чистым, но все же действенным. Есть у меня кое-какие соображения на этот счет.

И я демонстративно цыкнул зубом, так, будто он у меня болит. Шлюндт понял мой намек, его взгляд стал колючим.

– Но, само собой, обещанный гонорар за ваши труды будет выплачен в полной мере, – заверил его я. – Назначайте день, называйте время, и я сделаю все, что от меня зависит. Тем более что удружить вам для меня всегда в радость.

И я растянул рот в улыбке, демонстрируя ему все свои тридцать два зуба, из которых несколько были ненастоящими.

– А я вас вспомнил, молодой человек, – вдруг сообщил мне Вагнер. – Увидел ваши зубы – и вспомнил. Вы сын Анатолия Дмитриевича Швецова, верно? Мы специально тогда материалы из Женевы заказывали, ваша матушка настояла. А вы, помнится, убеждали ее, что это все блажь.

Было такое. Мы тогда с «соколовскими» пацанами схлестнулись, и мне два верхних зуба один из них при помощи кастета удалил. Ну и губу крепко разодрал, мне ее в этой же клинике после пластический хирург в норму приводил. Тоже, разумеется, по настоянию мамы. Я был против, ибо пыль странствий и шрамы украшают мужчину, ну или как минимум добавляют ему шарма. Я на этот шрам за три месяца пяток доверчивых дурочек поймал, между прочим, рассказывая им на ходу сочиненные байки о его происхождении. Ясно, что с дамами постарше такой трюк не пройдет, но на первокурсниц он действовал отлично, особенно если в дополнение к нему шел «чилаут» в каком-нибудь приличном клубе.

– У вас прекрасная память, Петр Францевич, – отвесил я врачу легкий полупоклон. – Уважаю.

– Профессиональная, – скромно заметил тот. – Как здоровье отца? Давненько он к нам не заглядывал.

– Должно быть, времени у него нет, – ответил я. – И потом – он не любит подобные заведения. Считает, что чем реже ты в них появляешься, тем меньше проблем свалится на твою голову.

– Распространенное заблуждение. – Лицо Вагнера стало грустным. – Как увидите его…

– Маловероятно, – прервал я его слова. – Мы не так часто общаемся. Но если вдруг – я непременно передам ему ваш поклон и приглашение на плановый осмотр. И еще одна просьба…

– Петр, ты получишь кинжал Зияуддина, – не дал мне договорить Шлюндт. – Он твой. Но мой юный друг войдет в эту палату и осмотрит перстень.

– Карл Августович, теперь я тем более против, – насупился врач. – Повторю то, что уже говорил – человек за дверью опасен. Он не контролирует себя, поскольку лишен разума. Перстень же – краеугольный камень его безумия, предмет, который он будет защищать всеми силами. Бог с ней, с репутацией, но мы не вправе рисковать жизнью и здоровьем этого юноши.

Ну не знаю, не знаю… Полагаю, мой папаша только обрадуется, если меня придушит псих. Скажет что-то вроде: «подобное к подобному тянется».

– Петр, возможно, я тебя крайне удивлю, но человечество давным-давно изобрело массу медикаментозных средств успокоительного типа, – задушевно сообщил Вагнеру антиквар. – Поставь этому беспокойному господину какой-нибудь укольчик, после которого он заснет сладким сном, да и все. Наш мальчик зайдет, посмотрит колечко и после выйдет, а ты получишь кинжал, некогда принадлежавший легендарному герою Кавказа, который тебе так нужен, уж не знаю зачем.

И в самом деле – на кой врачу кинжал горца? Убей не пойму. На коллекционера холодного оружия он точно не похож. Впрочем – какая разница? Вопрос в другом – что затеял мой хитроумный друг? Что он хочет получить от меня?