Из западни - Александр Чернов (2021)

– Ники, гвардия – это не только твои лучшие войска. Это еще символ твоего присутствия. И доказательство того, что ты самолично заинтересован в том, как идет эта война, отправив в бой лучших из лучших. Даже простое присутствие в штабах и войсках гвардейских офицеров, вхожих ко двору, несомненно, положительно подействует не только на солдат и офицеров, но и на генералов. Они будут опасаться, что все их неудачные решения дойдут до ушей самого императора, а это крах карьеры. И они будут более вдумчиво относиться к своим прямым обязанностям. А что до того, какой именно полк первым послать – я шеф Гусарского Ахтырского Ее Императорского Величества великой княгини Ольги Александровны полка? Вот, как шеф, я и прошу высочайшего дозволения моему полку отправиться к месту боевых действий. Может, тогда ты и остальную свою гвардию отправишь.

– Оленька, но это очень серьезное решение. Необходимо тщательно все взвесить, решить, где именно и какие гвардейские части смогут принести максимальную пользу. Но если ты настаиваешь насчет ахтырцев… Хорошо. Давай начнем с твоего полка…

Примерно через месяц конная гусарская лава, неожиданно вылетев из-за покрытого гаоляном холма, изрядно вырубила остановившуюся на привал походную колонну японского пехотного батальона. Однако с наскока сломить боевой дух почувствовавших вкус победы под Тюренченом солдат армии Куроки им не удалось. Увы, господа гусары были еще плохо знакомы с реалиями современной войны и понесли тяжелые потери. Как от винтовочного огня опомнившейся и шустро рассредоточившейся пехоты, так и от шрапнелей, которыми замаскированная японская батарея сопровождала их отход с поля боя.

На следующий день спешащий по коридору дворца Вадик неожиданно столкнулся с великой княгиней. И не узнал ее. Одетая в угольно-черное платье, с черной же шляпкой над мертвенно-бледным лицом и красными глазами, она вполне органично смотрелась бы в современной Вадику готской тусовке, вот только ее мертвенная бледность была натуральной.

– Ольга Александровна! Что с вами? На вас же лица нет…

– Это рок… Это моя несчастная судьба…

– Господи, да что случилось?

– Все зря, Михаил… Все напрасно… Сначала мой «муж», – явственно выделила кавычки голосом Ольга, – в брачную ночь убегает играть в карты со своими «мальчиками»… Потом, стоит наконец-то появиться любимому человеку, как я сама, САМА отправляю его на смерть, всего-то через год после встречи… Он настолько хотел быть со мной во всем, что сам напросился на перевод в «мой» полк. Он вполне мог бы остаться в Питере, адъютантом моего мужа, но он хотел быть со мной во всех моих начинаниях, а не просто «быть со мной»! Господи… Какой смысл теперь жить мне?..

В тот день патриотические российские банкиры остались без подсказок, а отправка во Владивосток скорого поезда с затворами новой системы для восьмидюймовок «Рюрика» была отложена на три дня.

Николай, не дождавшись своих главных советников для ставшей уже традиционной ежевечерней беседы, велел их немедленно разыскать, но посланные во все укромные уголки дворца на поиски пропавших слуги вернулись с известием, что «великая княгиня заперлась у себя в покоях и не отвечают, а господина Банщикова нигде найти не удалось…»

В ту ночь он впервые остался в спальне Ольги. Но именно «остался», ничего более. Если бы кто-нибудь из прежних московских знакомых «доктора Трефа Вадика» узнал, что он провел ночь в комнате молодой и привлекательной женщины и не сделал никаких попыток «вступить в близкий контакт третьего рода», они бы не поверили.

Само его прозвище «Треф» происходило вовсе не от карточной масти, а от английского принципа трех F: find them, f**k them, forget them. Но – иные времена, иные нравы. И если уж на то пошло – иной, экстерном повзрослевший и поумневший Вадик. Во многом, возможно, благодаря Михаилу Лаврентьевичу Банщикову и его несколько иным жизненным установкам.