– Ну, метаморфы любят его, – сказала она. – Я была в Камдене прошлым вечером. Там детям нравится притворяться Гедеоном во время игр. О нем рассказывают разные истории.

– Конечно, они его любят. Он их добрый, улыбчивый принц, который запоминает их имена и сочувствует их проблемам. Гедеон заставляет людей ощущать себя значимыми. Он влюбляет их в себя. В этом его дар. – Губы Эстер жестоко скривились, и она отвела взгляд. – Неплохое качество для лидера, но бесполезное.

Ильза сомневалась в бесполезности такого качества, но решила не спорить об этом с кузиной.

– Дело не в этом. Он храбрый. Он спас беременную женщину и ее мужа, когда их похитили.

Эстер рассмеялась.

– Брен и Диана Лакетт. Они яро выступали за то, чтобы после своей выходки Гедеон заменил меня в качестве альфы еще до того, как достигнет совершеннолетия.

Ее голос звучал радостно, улыбка была широкой, и все же Эстер не могла скрыть раздражения в своих словах. Ильза не думала, что кузина даже пыталась спрятать свои эмоции.

– Они ничего не говорили об этом, – сказала девушка слабым голосом.

– А говорили ли они, сколько людей их храбрый будущий альфа спас до того, как погубил пятерых волков в неудачной операции?

Напускная веселость Эстер исчезла. Теперь ее голос был острым, как раскаленное лезвие, а карие глаза горели яростью. Ильза почувствовала, как внутри у нее все оборвалось.

– А они не говорили, что альфа, которого они так отчаянно хотели видеть во главе, сейчас предпочитает платить похитителям выкуп, и лишь иногда ему удается отыскать преступников? Они не говорили, сколько еще наших людей было похищено из собственных домов после того, как Гедеон начал их спасать? Спроси Кассию, во сколько нам обошлась его забота и самоотверженность и насколько меньшее жалование получают волки, которые умирают за него.

– Но он альфа. Его работа – помогать людям, – упрямо сказала Ильза, несмотря на то, что ее уверенность в собственной правоте пошатнулась.

– Лондон стоит на смерти и лишениях. Это такой же строительный материал, как камни на его улицах, – решительно сказала Эстер. – Работа лидера фракции заключается в том, чтобы склонять чашу весов в пользу своего народа настолько часто, насколько возможно, и с минимальным ущербом, – Эстер вздохнула, смягчаясь. – У твоего брата есть сердце. Однако нельзя вести двести тысяч человек, руководствуясь лишь тем, что оно тебе говорит, дорогая кузина.

Какими бы жестокими и бесстрастными ни были слова Эстер, в них присутствовал смысл. Решения, от которых зависела судьба многих, принимать было нелегко. Лидер со слишком добрым сердцем являлся уязвимым, а следовательно, никому не нужным.

– Гедеон, естественно, ожесточился со временем, – сказала Эстер, словно прочитав мысли Ильзы. – С каждым днем он принимал все более взвешенные решения. С каждой ужасной ошибкой менялся и становился более внимательным. Я научилась заставлять его прислушиваться ко мне. Да, может быть, я больше и не альфа, но я – голос его разума, – она сухо рассмеялась. – Или же я была им. Мне казалось, что он меня слушает. Возможно, нашему молодому альфе надоело принимать взвешенные решения.

– Значит, он вам ничего не говорил? – с вызовом спросила Ильза. – Ничего такого, что могло бы дать нам какую-нибудь подсказку?

Эстер вздохнула.

– Я не могу тебе помочь. Я провела неделю в дурмане целебного зелья. Когда пришла в себя, оказалось, что моя спина сломана, магия исчезла, и меня опять назначили главой. Это все, что я знаю.

– А до нападения?

– До нападения?

Ильза заерзала на стуле.

– Я думала, что, может быть, что-то еще могло спровоцировать исчезновение Гедеона. Кассия сказала, что они с ним поссорились…

– Да. Из-за поездки в Милл-Уотер.