Тайна Лидии - Финн Сеттерхольм (2004)

Усевшись поудобнее, он заиграл. И хотя вид инструмента Лидии не понравился, звуки ее заворожили. Из лошадиной пасти вылетали и порхали по зале мелодии, грустные и веселые одновременно. Леонардо играл очень сосредоточенно, между кустистыми бровями наметилась морщинка. Похоже, он и музыкантом был очень талантливым. Недовольная гримаска на лице модели исчезла – теперь Мона Лиза сидела, сложив руки на коленях, и мечтательно улыбалась.

Играл Леонардо довольно долго, а закончив, снова взял в руки кисть и обмакнул ее в краску.

– Именно это выражение лица мне и нужно! – сказал он.

В течение нескольких минут был слышен только шелест кисти. Улыбка Моны Лизы, еще недавно такая яркая, блекла с каждой минутой. Наконец рот превратился в бледную черточку, и лицо приняло почти горестное выражение. Вдруг Мона Лиза вскочила и, извинившись, почти выбежала из залы. Лидия вопросительно взглянула на Леонардо.

– У нее плохое пищеварение, – прошептал тот. – Ей то и дело нужно отлучаться. В том, что работа продвигается медленно, виноват не только я! – Леонардо поморщился, да и Лидия давно почуяла, что… да, с животом у Моны Лизы были проблемы. Минута шла за минутой, а модель все не возвращалась.

– Сядь, пожалуйста, на ее место, Лидия, – попросил Леонардо да Винчи. – Может быть, выиграем немного времени. Порой она по часу не возвращается.

Лидия не без колебаний подошла к креслу Моны Лизы и уселась в него. Художник помог ей принять правильное положение.

– Сейчас я пишу глаза. У тебя, Лидия, очень красивые карие глаза, совсем как у синьоры Джокондо. Пожалуй, я немного поработаю с тобой.

Лидия довольно быстро почувствовала, как трудно сидеть совсем не шевелясь. Время тянулось страшно медленно, ноги и шея затекли. Наконец Леонардо объявил перерыв. Лидия тут же подскочила к мольберту, чтобы посмотреть на полотно. Особой перемены видно не было, но все-таки! Подумать только!

– Можно ли теперь сказать, что картина хотя бы немножко писана с меня? – застенчиво спросила она.

– Конечно, – добродушно кивнул художник. – Здесь точно есть выражение твоих глаз.

– Ничего себе! – выдохнула Лидия. – Я попала на самое знаменитое полотно в мире!

– Ну, не стоит преувеличивать… – усмехнулся Леонардо, но было заметно, что ему приятно. – Она даже еще не дописана.

Тут вернулась Мона Лиза. Усевшись в свое кресло, она попросила прощения за долгое отсутствие и сослалась на нездоровье. Лидия заметила, что она успела подправить макияж и надушилась – вся комната благоухала розовой водой. Но не успел художник взять кисть, как в залу вошла служанка и объявила, что синьора Леонардо разыскивает какой-то господин. Вздохнув, Леонардо вышел из залы, после чего из прихожей донеслись рассерженные голоса. Вернулся художник с мрачным видом.

– На сегодня придется закончить, – сказал он. – Приехали из Милана насчет «Мадонны в скалах». Что делать – не знаю! Не дают спокойно работать!

– Продолжим завтра, господин Леонардо? – спросила Мона Лиза.

– Нет, завтра мне надо работать над эскизами «Битвы при Ангиари», а потом у меня встреча с герцогом, я должен показать ему чертежи новой пушки, – перечислял Леонардо.

– Вы, кажется, испытываете большой стресс, – сказала Лидия.

– Что это означает?

– Это когда все время спешишь и многое надо успеть, а времени мало, – пояснила Лидия. – Надо беречь себя, а не то может наступить выгорание.

– Выгорание! – воскликнул Леонардо. – Я и вправду на грани выгорания! Надо написать об этом, но не сейчас, слишком много всего надо успеть. Не понимаю, где взять время на размышления!

С этими словами он покинул комнату, даже не попрощавшись. Про Лидию он словно забыл.

– «Мадонну в скалах» он должен был завершить двадцать с лишним лет назад, – сказала Мона Лиза. – И так со всеми его делами. У него, кажется, рана на лбу?

– Это он упал вместе со своим летательным аппаратом, – сообщила Лидия.