Башня Ласточки - Анджей Сапковский (2007)

Высогота вернулся в хату в отвратительном настроении, угнетенный, молчаливый, даже злой. Это было следствие разговора с кметом, приплывшим на лодке забрать шкуры. Возможно, последний раз до весны, сказал кмет. Погода портится со дня на день. Слякоть и ветер такие, что страх на воду выходить. По утрам на лужах лед, того и гляди снег повалит, а после него — морозы, вот-вот река станет и заливы, тогда прячь лодку в сарай, сани вытаскивай. Но на Переплют, сам знаешь, даже на санях нельзя, разводье тут на разводье…

Парень был прав. Под вечер набежали тучи, с темно-синего неба посыпались белые хлопья. Порывистый ветер положил сухие камыши, белыми гривками загулял по поверхности разлива. Стало пронизывающе, чувствительно холодно.

«Послезавтра, — подумал Высогота, — праздник Саовины. По эльфьему календарю через три дня новый год. По человечьему нового года надо подождать еще два месяца».

Кэльпи, вороная кобыла Цири, топотала и фыркала в овчарне.

Войдя в халупу, он застал Цири копающейся в сундуке. Он позволял ей это, даже одобрял. Во-первых, совсем новое занятие после поездок на Кэльпи и листания книг. Во-вторых, в сундуках было множество вещей его дочерей, а девочке нужна была теплая одежда. Несколько смен одежды, потому что в холоде и влаге требовался не один день, прежде чем выстиранные тряпки наконец высыхали.

Цири выбирала, примеряла, отбрасывала, откладывала. Высогота уселся за стол, съел две вареные картофелины и обглодал куриное крылышко. Молчал.

— Хорошая работа, — показала Цири вещи, которых Высогота не видел многие годы и даже забыл об их существовании. — Тоже дочкины? Она любила бегать на коньках?

— Обожала. Зимы дождаться не могла.

— Можно взять?

— Бери что хочешь, — пожал он плечами. — Мне от этого никакой пользы. Если тебе пригодятся и башмаки подходят… Да ты никак упаковываешься, Цири? К отъезду готовишься?

Она уставилась на кучу одежды. Потом, помолчав, сказала:

— Да, Высогота. Так я решила. Видишь ли… Нельзя терять ни минуты.

— Сны?

— Да. Я видела очень неприятные вещи. Не уверена, случилось ли уже это, или случится лишь в будущем. Понятия не имею, смогу ли предотвратить… Но ехать должна. Понимаешь, я в детстве обижалась на своих близких за то, что они не пришли мне на помощь. Бросили на произвол судьбы… А теперь я думаю, что, пожалуй, им самим нужна моя помощь. Я должна ехать.

— Зима на носу.

— Поэтому-то и надо ехать. Если останусь — проторчу тут до весны… И до самой весны буду маяться от безделья и неуверенности, мучимая кошмарами. Нет, я должна ехать, ехать немедленно, попытаться отыскать Башню Ласточки. Телепорт. Ты сам подсчитывал, что до озера пятнадцать дней пути. Значит, я буду на месте перед ноябрьским полнолунием…

— Тебе нельзя сейчас покидать убежища, — с трудом проговорил он. — Сейчас — нельзя. Тебя схватят… Твои преследователи… очень близко. Сейчас тебе никак нельзя…

Она кинула на пол блузку, вскочила, словно подкинутая пружиной.

— Ты что-то узнал, — резко бросила она. — От кмета, который взял шкурки. Говори.

— Цири…

— Пожалуйста, скажи!

И он сказал. А позже пожалел о сказанном.

***