Враг моего сердца - Елена Счастная (2018)

Едва подкрепившись на дорогу, они вновь пошли на запад вдоль русла. И всё нынче поменялось как будто. На небоскате, помалу поднимаясь над умытыми кронами сосен, сияло нынче тёплое Дажьбожье око. И словно расступались тёмные стволы в стороны, показывая хорошо протоптанную тропу, что, наверняка, вела к веси. И, показалось, не успели они с Леденом ещё и далеко уйти от своего укрытия, как услышали вдалеке громкие оклики. Елица припустила быстрее, обгоняя княжича — и увидела вдалеке трёх мужей, которые шли им навстречу. А впереди всех — сам Остромир. Заметив её, он едва на бег не сорвался, и она поспешила к нему, торопясь поскорее вынырнуть из этого странного полусна, в котором оказалась.

— Я чуть умом не тронулся, как без тебя мужи вернулись. Сказали, была рядом и вдруг — пропала, — забормотал он, прижимая Елицу к себе. — Сами заплутали тоже, едва вышли…

— Я до утёса какого-то дошла. Оттуда речку видно.

— Так то Утопленник, — удивлённо посмотрел на неё староста. — Он не так уж далеко от нас. Чего же так долго не возвращалась?

— Леший её водил, — Леден подошёл со спины и остановился, поглядывая на мужчин, что окружили Остромира с Елицей. — А после она меня нашла. На том утёсе.

Лицо старосты тут же стало суровым и неприветливым. Он обнял Елицу за плечо, будто защитить хотел не от нечисти, а от остёрца больше.

— Одни беды от тебя, — бросил ворчливо. — Идём. Вас отмывать до завтра придётся в бане.

Так и вернулись в Радогу. И люди смотрели на них из каждого двора, словно не день их не было, а лето целое. Шептались. Судили о том — даже слышно было — что могла княженка делать целые сутки в лесу одна подле княжича. Хоть и знали, верно, что связывает их вовсе не приязнь взаимная, а необходимость. Косились, осуждающе головами качали, словно уличили уже в чём-то. Кмети, что на поиски Ледена не ходили нынче, все из гостиной избы повысыпали, даже велеборцы. А уж как Брашко, уставший и опечаленный, обрадовался — того он и словами даже передать не смог. Воины окружили княжича, оттеснив всех, кто пришёл поглазеть, да и саму Елицу тоже — и она с облегчением пошла к своей избе. Остромир не стал её тревожить — лишь взглядом проводил.

Выглянула из сеней и Мира, но подойти не решилась — лишь встала поодаль — а глаза-то засияли, пусть даже Леден и не посмотрел в её сторону. Шагнула она было к Елице — то ли обнять, то ли хотя бы коснуться, но не решилась. Обиду, что та на неё затаила, ещё помнила.

— Устала я страшно, Мира, — только и проговорила Елица, проходя мимо неё.

— Конечно, — та закивала. — Столько в лесу блукать... Чего хочешь, княжна? К старосте сбегаю, принесу.

— Спать хочу.

Беспокойная ночь не принесла толкового отдыха. Елица скрылась в женской избе и тут же принялась одежду с себя стягивать: как бы и правда отмыться теперь. Словно ошмётками ила пристала к коже встреча с Чариной, и говорить ли о том Остромиру, да и вообще хоть кому-то, она пока не решила. Кто знает, как то местные воспримут: может, не поверят, а может, решат навь беспокойную всё же извести — только хуже сделают.

Скоро справил староста баню, как и обещал: и грязь смыть, и от ещё чего нехорошего очиститься. Они, посчитай, за гранью побывали, после такого порой и дня три с живыми людьми близко ходить не стоит. Прислал Остромир за Елицей холопку — та проводила её заботливо, по пути интересуясь, не хочет ли она чего — всё раздобудут. И плыли её слова и заискаивающий взгляд, словно в тумане.