Эсминцы и коса смерти. Том 2 - Августин Ангелов

Активность неприятельских подлодок и разведывательной авиации могла быстро привести к обнаружению немецких кораблей до того, как они составят боеспособную эскадру. И тогда, во-первых, будет утрачен эффект внезапности, а во-вторых, большевистские корабли вполне смогут решительной атакой потопить существенную часть всего немецкого флота без особого вреда для себя.

Хотя, разумеется, бывшая Гдыня была плохо приспособлена для приема внушительной эскадры. Многие сооружения базового обеспечения в Готенхафене еще только строились. Не имелось даже достаточно мощных береговых батарей, а только несколько 150-ти мм орудий и два зенитных дивизиона, что располагались на Хельской косе на бастионах, захваченных у поляков.

Доклады о положении на Балтийском театре военных действий Эриха Редера серьезно беспокоили. Мало того, что к 25-му июня буквально по всему морю свирепствовали вражеские субмарины, так еще и эскадра легких сил противника объявилась на морских коммуникациях. Большевистский крейсер «Максим Горький» вместе с лидерами эсминцев «Ленинград» и «Минск», с целой флотилией тральщиков, торпедных катеров и подлодок, сеяли смерть в Финском заливе, сведя к нулю все усилия кригсмарине и финских союзников по постановке минных заграждений. Результатом чего оказалась потеря почти всех минных заградителей и половины флота тральщиков. И с каждым днем войны потери только нарастали. Над морским сообщением Германии с Финляндией уже нависла реальная угроза. А маршрутам, соединяющим Третий Рейх с Норвегией, серьезно угрожала активность советских подводных лодок.

К тому же, разведка докладывала, что большевики спешно укрепляют острова Моонзунда, оснащают батареи береговой обороны орудиями больших калибров, уже сделали там военные аэродромы и собираются оттуда высылать самолеты для поддержки своих кораблей в любой точке Балтийского моря. Да и Берлин уже бомбят с тех аэродромов. А ответить нечем. Вечером адмиралу доложили, что большевистская эскадра снялась с рейда Либау и, по данным разведки, двинулась в сторону Пиллау, чтобы высадить там десант. А торпедоносцы Геринга, его любимцы «Крылатые львы», смогли потопить на закате дня только один старый советский эсминец, а вторую такую же старую калошу повредили. И это оказалось все, на что способны знаменитые асы торпедной войны. Причем, потери немецкой авиации в этой операции перевешивали весь достигнутый скромный успех. К тому же, подводники кригсмарине потеряли еще одну подлодку при попытке атаки.

Конечно, гросс-адмирал сразу же дал указания подводным лодкам отойти из района Либау и обеспечить охрану подходов к Пиллау. Береговым частям Редер приказал укрепить противодесантную оборону по побережью, используя все резервы, артиллеристам дал указания привести в боеготовность орудия береговой обороны и зенитные дивизионы, а также задействовать всех тыловиков для отражения атаки.

Но никакой атаки на Пиллау не последовало. Ночью, когда старый Редер уже клевал носом, расположившись в удобном адмиральском кресле, ему сообщили о русском десанте, только что высаженном в Паланге. Русские опять обманули немецкую разведку. Гросс-адмирал скрипел зубами от бессилия, но сделать ничего не мог. Ему оставалось только ждать подхода кораблей на рейд Готенхафена.

Тем временем, начиналась атака десанта на Кретингу. Палангу оставили под контролем пограничников и приданных им бойцов НКВД с отступивших от границы и расформированных погранзастав, высадившихся вместе с десантом с «Морских охотников». Они сразу занялись охраной пленных и собиранием трофеев в виде брошенного немцами оружия. Карабинов «Маузер» оказалось так много, что их складывали в большие кучи, которые обливали бензином и жгли, чтобы вывести из строя, а немецкие автоматы, пулеметы, патроны и гранаты бережно собирали и грузили на плавсредства для отправки в Либаву.