Освободительный поход - Александр Михайловский, Александр Харников (2019)

Именно «Бостон-ганшипы» разорвали черную пелену сгустившегося инферно багровыми вспышками благородной ярости. Выцелив с высоты перекрестки улиц или площади, посреди которых возвышались черные алтари с громоздящимися вокруг грудами мертвых тел и толпами согнанного на бойню народа, они переходили в пологое пикирование. Пилот ловил в перекрестье прицела алтарь и окруживших его нелюдей в черных балахонах, после чего, откинув с гашетки предохранительную скобу, в течение четырех-пяти секунд выплескивал на это средоточие ужаса ярость огня из четырех авиационных пушек ВЯ и четырех скорострельных пулеметов ШКАС. В огненной сарабанде разрывов исчезал и алтарь, и жрецы и ближайшие, уже приготовленные к убийству, жертвы. Или «Яшка», скользящий на бреющем полете над крышами домов, полоснет короткой очередью по цепочке одетых в немецкую форму полицаев, конвоирующих очередную порцию будущих жертв. Конечно, раненые и убитые от этой очереди будут с обеих сторон, но зато выжившие минчане получат шанс напасть на своих охранников или хотя бы разбежаться, и, пусть и ненадолго, добыть себе свободу.[43]

И так продолжалось час, и два и три. Дым горящих домов, подожженных факельными командами, смешивался с тяжелым чадом от пылающих автомобилей и бронетранспортеров (ибо транспорт – это крупная, легко поражаема и неповоротливая цель, не то что танки). Не успевали улететь самолеты одного авиакорпуса, как им на смену заступали их товарищи. Уже через час такой атаки всякие организованные жертвоприношения прекратились, алтари превратились в груды обломков, а жрецы и их помощники по большей части оказались уничтожены. Еще через два часа в заваленном трупами и прокопченном городе, казалось, не было уже никакой власти, потому что люди в немецкой военной форме боялись высунуть нос на улицу. А еще через такое же время, за полчаса до заката, на окраины Минска со стороны Заславля ворвались БМП передовых частей механизированного корпуса генерала Лелюшенко, которые принялись вытеснять деморализованного противника в общем направлении на юго-восток. Дальнейшие боевые действия происходили ночью, из-за чего они были несколько беспорядочными и сумбурными, что позволило некоторому числу полицаев и их немецких кураторов ускользнуть из черты города в надежде лесами пробраться на запад – так же, как полтора года назад лесами группами и поодиночке выходили из окружения советские бойцы и командиры.

* * *

31 декабря 1942 года. 13:45. Москва. Кунцево, Ближняя дача Сталина, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин;

Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

Майор госбезопасности Георгий Григорьевич Карпов;

Местоблюститель патриаршего престола митрополит московский Сергий (Страгородский);

Митрополит ленинградский Алексий (Симанский);

Митрополит Киевский и Галицкий, экзарх Украины Николай (Ярушевич);

Специальные консультанты Верховного главнокомандующего:

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нина Викторовна Антонова;

Майор госбезопасности Османов Мехмед Ибрагимович.

Ох уж эти последние часы перед наступающим Новым Годом… В мирные довоенные и особенно послевоенные годы в эти самые последние часы старого года советские люди лихорадочно метались по магазинам, кулинариям, гастрономам и универсамам, скупая все необходимое для праздничного стола. Обычно это были последние приготовления к тому моменту, когда все советские граждане, от мала до велика, под бой кремлевских курантов поднимут бокалы с шампанским за очередной новый год. Они верили в то, что с каждым таким новым годом жить становилось лучше, жить становилось веселее.