Освободительный поход - Александр Михайловский, Александр Харников (2019)

Несколько прицельных выстрелов с дистанции полкилометра – и две передовые бронемашины остановились (причем одна чуть наискось уткнулась носом в крыло другой), а мгновение спустя у них обеих из всех щелей наружу рванулось ярко-оранжевое бензиновое пламя. Ну гениальное же решение – чтобы избавиться в конструкции от бензонасоса, разместить бензобак под крышей боевого отделения. На парадах все выглядит хорошо, но попробуй повоюй, когда на голову тебе струей льется горящий бензин. У одной из подбитых бронемашин распахнулась боковая дверца, и выкатившийся оттуда шаром огня водитель несколько мгновений спустя затих в наполненной водой дренажной канаве. В любом случае с таким ожогами он не жилец. Две следующие машины попробовали съехать с дороги, чтобы миновать своих горящих приятелей, но одна из них застряла в кювете, а другая, успешно преодолев придорожную канаву, как муха в патоке, увязла в липкой пахоте. Ну и правильно – еще с лета сорок первого года было известно, что проходимость у этих бронеавтомобилей никакая, и поэтому попытки использовать их вне дорог как заменители легких танков (даже тем жарким и сухим летом) кончались печально. И эту пару мои ребята тоже подбили (только без такого яркого фейерверка), после чего уцелевшие броневики, все пять штук, задним ходом покатились туда, откуда приехали, и на какое-то время наступила тишина.

С одной стороны, если рассуждать по-военному, турецкая разведка свою задачу выполнила – определила, что здесь, на дороге, их бригаду ждут серьезные неприятности. А с другой… пара нормальных советских танков – даже не Т-42, которые в последнее время стали появляться и в фронтовых танковых бригадах, а не только в ОСНАЗе, а хотя бы стареньких тридцатьчетверок – в пух и прах размечут весь турецкий бронехлам, и даже не вспотеют. А звуки боя за нашей спиной говорили как раз о том, что атакующие с двух сторон клинья вот-вот встретятся, и тогда бой перейдет в фазу истребления окруженных в городе турецких группировок. Поэтому час спустя после первой попытки состоялась вторая, на первый взгляд куда более осмысленная, но от того не менее бестолковая. Шансов прорваться через нас и ударить в спину нашим гвардейцам у турецких танкистов просто не было. Однако стоит отдать им должное – дрались они отчаянно, не то что их сонные застигнутые врасплох приятели. И хоть до ручных гранат дело не дошло, но для реактивных гранатометов дистанция тридцать-пятьдесят метров – это все равно что стрельба из пистолета.

В результате все турецкие недотанки остались перед нашими окопами – сгоревшие, увязшие, с разбитыми гусеницами и башнями, сорванными с погонов[59] взрывами фугасных гранат. А самое страшное, это когда в танк попадает граната с напалмовой начинкой и тот вспыхивает погребальным костром. Ведь в таком случае к ярости горящего напалма добавляется горящий бензин, а это такое «счастье», что не пожелаешь и врагу. Но едва утих бой и установилась относительная тишина, как со стороны Эдирне показалась колонна нашей бронетехники. Впереди шла танковая рота на модернизированных «тридцатьчетверках» (которых еще много остается в нашей армии), а за ней двигался мотострелковый батальон на БМП-42. Оказалось, это входит в прорыв головная бригада Конно-механизированной армии товарища Буденного (во точно подгадали). Дорога перед ними расчищена, и теперь туркам осталось только молиться, вешаться или топиться. Одним словом, товарищ Буденный – это вам не хухры-мухры, и дело теперь пойдет.

* * *

4 января 1943 года. Вечер. Турция. Анкара. Площадь Кызылай. Дворец президента Турции «Чанкая».

Президент Турецкой республики Мустафа Исмет Инёню.