Мир Цитадели - Андрей Круз, Мария Круз (2017)

– Рептилии не нуждаются в таком количестве пищи, как млекопитающие, – повернулся он к ней. – Крокодил может съесть газель и голодать год, температура его тела определяется окружающей средой. Минус этого – низкая выносливость.

– То есть раптор не может гнаться долго?

– Именно. И ему не нужно каждые несколько дней по ламе. То есть популяции лам не грозит уничтожение. Есть мелкие и крупные вараны, они падальщики. Крупные еще и на мелких охотятся. Рапторы жрут крупных. Их яйца поедают птицы, здесь они что-то вроде крупных воронов и грифов.

– А съедобная птица есть?

– Гуси. Которые научились жить и питаться на морском берегу, в скоплениях водоросли. Точнее, их такими приспособленными вывели, как и саму водоросль. Еще ею с удовольствием питается рыба, то есть водоросль не может затянуть океан, и в то же время она распространяется только по поверхности, то есть не может выйти за пределы организованного ее разведения, там все огораживают. Ее на комбикорм пускают, в курсе?

– Да, слышал.

Шутихин отпил пива, сказал:

– Люблю это место, как раз за то, что у них пиво свое, причем хорошее. Да, так вот, где рыба – там хищники, есть тюлени, причем тюлени тоже искусственно выведены, здесь водились совсем другие. Обычно они любят воду похолодней, а эти предпочитают теплую. И таких дублирующих цепочек несколько, причем все разнообразие видов на доступной территории… три десятка. Все. Что невероятно мало. Если бы природное разнообразие сократилось до трех десятков, то наступила бы катастрофа, но эти идеально подогнаны друг к другу, – он свел ладони вместе, – как кусочки мозаики.

– А рыба?

– Рыба эндемичная, катастрофа или не затронула океан, или затронула ограниченно. Но вот водоросль дала настоящий толчок к размножению, океан здесь невероятно богат. Думаю, что нам больше его надо использовать, чем что-то другое.

– Ваша инициатива открыть поселение у моря? – спросила Настя.

– Да, в основном моя.

– А скот?

– Не только скот. – Шутихин повернулся ко мне. – Здесь все культуры, которые выращиваются, созданы искусственно. Вот этот виноград, – он показал пальцем на Настин бокал, – размером со сливу. И с одной лозы снимается невероятное количество ягод. Злаки, фрукты, овощи – все такое, пусть не по размеру, так по урожайности. В нашей действительности к такому и близко подойти не могли. Но все это может расти только на оборудованных плантациях, с достатком воды и уходом. В диких условиях это не выживет. И скот тоже «безотходный», если можно так выразиться, почти что один живой вес или молоко. И при этом совершенно не приспособлен к существованию за пределами огороженных выгонов. Даже трава ему нужна посевная, степную коровцы есть не могут.

– Почему сделали именно так?

– У меня есть теория на этот счет, хоть и несколько бездоказательная. Слышали про гоблинов в городах?

– Конечно.

– По-своему уникальное создание, почти совершенный хищник, явно смоделирован из лягушки и каких-то еще рептилий. Способен жрать все, крайне агрессивен и территориален. Очень опасен. Помимо них в городах есть здоровенные тараканы, питающиеся чем попало, есть ящерицы, которые жрут тараканов, и есть еще и крысы, не такие, каких мы знаем, которые тоже их жрут. Гоблины жрут всех.

– Смысл?

– Сейчас к нему подойдем. – Шутихин снова продегустировал пиво. – В городах можно найти великое множество всего полезного. Те же батареи Цитадель делать не может, их до сих пор находят, и они в полной сохранности. И много что еще прекрасно сохранилось, технологии ушли далеко от нас. Но если люди займутся поисками в заброшенных городах, то такое, с позволения сказать, собирательство превратит мародерство в основное занятие.

– Согласен, – кивнул я.