Начало - Игорь Валериев (2019)

– Дочка, уж кого-кого, а Тимофея обвинять в трусости я бы не стал, – вступил в разговор Касьянов. – Перед тобой человек, который два года назад в возрасте четырнадцати лет в одиночку уничтожил банду из двадцати одного хунхуза, был во время этого боя тяжело ранен. После этого Тимофей еще несколько раз вступал в бой с варнаками, а совсем недавно он и его друзья уничтожили стаю красных волков больше чем в шестьдесят голов и спасли обоз нашего дома.

За столом наступила тишина. Большинство гостей Касьянова с удивлением таращили на меня глаза.

– Молодой человек, позвольте поинтересоваться, а какое количество скальпов хунхузов у вас на счету в настоящее время? – раздался в тишине вопрос купца Львова.

Я прикинул количество убитых мною в походе на Ольгакан, потом в распадке, получилось ровно тридцать.

– Тридцать, Николай Степанович.

– Однако… Целый взвод! И это в шестнадцать лет! – Купец Ельцов задумчиво покачал головой. – Большое будущее вас ждет, молодой человек, если шею не свернете.

– Сашка, слушай, так это же автор «Есаула» и «Казачьей»! – несколько превысивший норму спиртного судовладелец Патрин укоризненно покачал указательным пальцем перед собой. – И ты молчал?! Никому не рассказал?!

Отвертеться не удалось, и после того, как принесли гитару, я исполнил обе песни. После моего выступления вступила в бой тяжелая артиллерия в виде дочки Касьянова. Какой уж тут домострой! Феминизм в чистом виде. Посыпались вопросы, а какие песни я еще написал, есть ли романсы про любовь. Мой ответ, что про любовь я ничего не написал, так как не встретил еще ее, привел Татьяну в еще большую словесную активность, где-то слов сто в минуту. Присутствующие за столом услышали историю о том, как в Томске ее подружка-сокурсница познакомила Татьяну со своим братом, который служит в Кавалергардском полку, а тот такие романсы поет.

После этих слов сильно взгрустнулось Тарале. Желание его поддержать, а также выпитые мною за обедом два бокала вина заставили меня взять в руки гитару снова. Хотя, вернее всего, на продолжение исполнения песен меня подвигло желание, чтобы девушка немного помолчала. Я взял несколько аккордов и, вспоминая кадры из прекрасного фильма «Звезда пленительного счастья», запел:

Кавалергарды, век недолог,

И потому так сладок он.

Труба трубит, откинут полог,

И где-то слышен сабель звон.

Еще рокочет голос трубный,

Но командир уже в седле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Шум за столом стих еще при первых аккордах, взятых мною. Во время исполнения первого куплета я увидел, как у мужчин и женщин выражения лиц менялись от задумчивых до мечтательных.

Течет шампанское рекою,

И взор туманится слегка.

И все как будто под рукою,

И все как будто на века.

Но как ни сладок мир подлунный,

Лежит тревога на челе.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Во время второго куплета в гостиную тихонько прошмыгнули обе горничные и застыли у стены, теребя пальцами свои белые накрахмаленные фартуки.

Напрасно мирные забавы

Продлить пытаетесь, смеясь.

Не раздобыть надежной славы,

Покуда кровь не пролилась…

Крест деревянный иль чугунный

Назначен нам в грядущей мгле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

Спасибо, Исаак Шварц и Булат Окуджава, за эту чудесную песню! С этой мыслью я замолчал, замолчала гитара, и в гостиной повисла вязкая тишина, которая прервалась полузадушенным вздохом-всхлипом одной из горничных.