Начало - Игорь Валериев (2019)

Роман, дослав патрон в патронник, по-кошачьи тихо двинулся за мной, отставая на пару шагов и фиксируя взглядом правую полусферу, я же контролировал левую. Когда подошли к деревьям, за которыми открывалась поляна, впереди нас снова раздалось два выстрела, наверное, из револьвера, а потом четыре хлестких выстрела из винтовки. Затаившись за деревьями, я и Ромка внимательно наблюдали за поляной.

Через пару минут на поляну выбежали двое мужчин, одетых в корейскую одежду. За несколько посещений Благовещенска я уже научился различать китайцев и корейцев, а также японцев по их национальной одежде.

Высокий мужчина в возрасте и низкий подросток лет десяти-двенадцати были обряжены в широкие штаны паджи, заправленные в кожаные сапоги-поршни или качжуксины, чогори-рубашки и чокки-куртки. Головы мужчин покрывали повязки из черной ткани. За плечами у обоих были небольшие мешки. Старший держал в руках револьвер, пытаясь на ходу перезарядить его, при этом он сильно припадал на правую ногу. Мальчишка шел-бежал рядом, то и дело оборачиваясь назад. Пара успела добраться до середины поляны, когда вслед за ними из леса вышли десять или двенадцать вооруженных карабинами типов, в которых я, как в дежавю, узнал цинских конников. Одинаковые китайские темно-синие куртки и шаровары из дабы, заправленные в короткие кожаные сапоги. На голове шляпы с широкими полями, подбитыми синей материей. В руках винтовки, на поясе сабли, на груди перевязи-патронташи.

Старший из беглецов повернулся, вытянул руку с револьвером и выстрелил. Нет, я, конечно, понимаю, что если ты голливудский Клинт Иствуд, можно и со ста метров из револьвера, судя по всему, русского Смита-Вессона, попасть, но реально лишь метров с двадцати пяти. Как вспомню родной макаров, так плакать хочется. Кажется, кинь им в мишень, которая стоит в двадцати пяти метрах от тебя, и попадешь, а из пистолета стреляешь – и не попадаешь. Потом, конечно, стрелять научили, попадать тоже, и в движении, и с двух рук. Но первые мои впечатления от стрельбы из пистолета макарова можно охарактеризовать как полную беспомощность.

Стрелок из револьвера ожидаемо ни в кого не попал, а вот три ответных выстрела китайских конников привели как минимум к двум попаданиям, и стрелок кулем повалился в траву. Пацаненок, который убежал вперед, развернулся и бросился к упавшему, а добежав до него, встал перед ним на колени.

От стоящих на краю поляны двенадцати китайских солдат к лежащему на земле мужчине и стоящему перед ним на коленях мальчишке направился, судя по вышитой куртке, танчжуану и тюрбану на голове, цинский офицер, за которым потянулись остальные китайцы. Офицер подошел к подростку и снял рывком повязку из черной материи с его головы. По плечам подростка рассыпались длинные темно-каштановые волосы. Солдаты что-то со смехом залопотали, но резко затихли после грозного окрика офицера, который потянул из ножен саблю.

Когда офицер занес саблю для удара по шее стоящей на коленях девочки, меня будто перемкнуло. Представив, что там стоит на коленях моя пропавшая сестра, которая, как все в роду Алениных, была темноволосой, я выстрелил в офицера навскидку, а затем выпустил еще четыре пули по солдатам. Рядом стрелял Ромка. Из-за несогласованности и торопливости наших с ним действий, трех солдат я и Ромка поразили одновременно, поэтому, когда в обойме у меня и Лиса закончились патроны, на ногах оставалось еще шестеро китайцев. Каждый из них успел выстрелить в нашу сторону, и теперь пятеро, лежа на земле, перезаряжали свои винтовки, а шестой направился к девчушке, вынимая из ножен широкий палаш.