Начало пути - Андрей Булычев, Тимофей Бессаренко (2020)

–Нет, Митька! За кинжал взялся, да не вынул–правильно. А и вынул бы, в том правда твоя была бы, ибо стоял ты против двух оружных да к тому же взрослых. А за то ты получил, что не можно было тебе проморгать, как к тебе эти три коня подскакали сзади! Это же каким воином надо быть, чтобы проморгать такую – то толпу! А всё потому, что гордый! Храбреца из себя изображал перед шпаной?! Ну, так изображай, но глаза то на спине имей, чтобы спину эту чем-нибудь не проткнули!

И опять признал Митя–плохой из него воин, прав дядька, всё опять не так!

А Аким смягчился, увидев искреннее расстройство на лице мальчишки.

–Да ладно. Не журись, наперёд наукой будет, не загордишься теперь! А тех троих ты хорошо уделал, даже мне понравилось, –и подмигнул с улыбкой Митяю.

Купец Ивановской сотни–ПутятаСелянович.

У церкви Святого Иоанна на Опоках на крытом подворье, рядом со зданием Гильдии купцов Ивановской сотни, шла торговая судебная тяжба. Пять старост этой Гильдии вместе с тысяцким вершили суд в споре с заморским купцом из Любека Готфридом Нибуром, который, как явствовало из показаний видаков (свидетелей) и из представленного письменного договора, дал кредит в 10 гривен купцу Прошке из новгородских суконщиков.

Дал он его, хитромудрый карась,под будущую закупку и реализацию своего же товара, а именно сукна из Фландрии. И, видно, не получив ни свои 10 гривен, ни процентов за них, а так же и само сукно в отдачу, начал с этим самым Прошкой склоку, которая переросла в итоге в хорошую драку с членовредительством, мордобоем и выдиранием бород, тем самым и став достоянием для новгородских властей, следившими с ревностью за соблюдением договоров с иноземцами.

Согласно уставу (скре) Немецкого двора, ганзейским купцам категорически запрещалось под страхом большого денежного штрафа и «лишения прав двора» торговать с русскими в кредит.

Поэтому, как не возмущался заморский купец на лихоимство русских вообще и на Прошкино в частности, а присуждён ему был штраф в 10 гривен. И указано: « что буде и далее от него какое нарушение в ведении торговых дел, то потеряет он всё имущество своё в пользу Великого Новгорода, и путь ему сюда навсегда будет закрыт».

Прошке же было присуждено к выдаче в пользу казны всё сукно, полученное от иноземца, 10 гривен ранее выданного кредита и сверх того–три гривны штафа за судебные издержки. А если всё это не будет выдано тысяцкому в течение двух седьмиц, то выйдет ему запрет на занятие купеческим делом до скончания века. Конфискация же личного имущества в этом случае передавалась в право Новгородского посадника.

Аким после окончания суда переговорил с парочкой тут же присутствующих мужей из купеческого сословия. И вскоре уже они с Митяем стояли перед здоровенным, черноволосым, с крупными выразительными чертами лица, купцом.

–Аким Васильевич! Сто лет тебя не видел. Всё такой же крепкий, как и двадцать лет назад! –и он обнялся с дядькой.

–Да скажешь тоже, Путята Селянович! Не те уж годы давно, сейчас-то и тебя за уши как раньше не потаскать… и они рассмеялис вместе. Ну да я по делу к тебе. У купца первой сотни на дневное балобольство-то со стариками времени, поди совсем нет? –и улыбнулся лукаво.

––Вот рядом со мной к тебе пожаловал младший сынишка Сотника Андрея Ивановича, Митька. У него дело к тебе от отца его будет, ну да о нём полагаю, он и сам тебе рассказать сможет.

–Воон какой вымахал-то младшо-ой Сотника! Ну привет тебе, Дмитрий Андреевич! Я, помнится, с десяток лет назад ещё тебя на руках держал, а ныне то вон уже каким ты вымахал! Настоящий воин! Только уши что-то больно красные, аж огнём из под шапки горят. Не иначе и тебя, как нас с твоим батей, Аким Васильич повоспитывал? –и опять громко рассмеялся. –Угадал?!

А Митрий даже сам опешил от такого напора энергичного и весёлого купца. Ну а при последней его фразе так и вовсе покраснел и опустил глаза.