Начало пути - Андрей Булычев, Тимофей Бессаренко (2020)

Разбойный стан Кривого был спрятан в лесу с южной стороны озера Ямное. Состоял он, собственно, из большой выстроенной на старинный скадинавский манер и погруженной наполовину в землю, срубной землянки, где и обитала большая часть его ватаги. Рядом же были пара клетей-сараев для хранения добычи, конюшня, покосившаяся баня, и врытая в землю темница, где содержалась в виде рабов немногочисленная прислуга да удерживаемые пленники, или жертвы.

Чуть в стороне стояла головная изба, где жил сам атаман и шестеро его наиболее приближенных приспешников.

Ещё дальше, с краю поляны, стояла небольшая юрта его главного воеводы Биляра. Странный был, конечно, этот булгарин, но воин и командир он крепкий и удачливый. Однако, уже больше месяца как сгинул он со своей ватажкой, и «не слуху, не духу от него не было» с тех пор. Оттого-то в ватаге и шло брожение да борьба за освободившееся место, а, следовательно, и за долю с добычи, и кусок пирога пожирнее.

Сам же атаман не спешил с выбором своего воеводы, ни один из претендентов даже в ратном исскустве не стоил мизинца Биляра. Не говоря уж об уме и хитрости булгарина.

Ну, да делать было нечего, как-нибудь и без него справимся, благо всё и так заранее было отлажено и определено в его банде.

–Головных созови, да вон тому рабичу плетей дай, чтобы шевелился бойчее!– бросил он через плечо своему ключнику, отвечающему за общее хозяйство, и, справив малую нужду тут же возле крыльца, развернулся, чтобы зайти в избу.

–Ах ты тварь мелкая, сгною!

Ключник Бондарь начал плетью настёгивать забившегося в сугроб седого и сгорбленного рабича, что выполнял самую грязную работу у ближайшей отхожей ямы. Ты у меня в этой самой яме утонешь по весне, если только дожить до неё сможешь!

Угораздило же на глаза похмельному атаману попасться. И теперь жди, напомнит при дележе добычи, что Бондарь уже два года в разбои не ходит, отсиживается в стане, а у него в хозяйстве порядка нет!, –и он снова хлестнул, что было мочи, бедного доходягу…

–Забьёшь до смерти, кто грязную работу делать будет? Сам, Бондарь, дерьмо руками разгребать станешь? –атаман ехидно улыбался, глядя на ключника.

–Вот ушёл же уже, нет, нужно было и тут изъян найти, что опять не так? –с тоской подумал Бондарь.

–У тебя сколько рабов-то осталось в темнице?

–Так пятеро было вот с этим, –и Бондарь плюнул на лежащего у ямы бедолагу.

–Ну вот, и все через раз дышат. Баб так и вообще давно ни одной не осталось. Всех кончали. Какая долго же такое выдержит? От того то и жрём сейчас что попало, да завшивленные все ходим. Это я о том должен думать!?

–Виноват, Свирей Мефодьевич, всё поправлю, как есть. Только где же мне людишек-то взять, и эти ж попередохнут скоро?

–Ладно, скоро ватага в засаду сядет, мужиков с купеческим добром на обозах возьмём, а вот по бабам да девкам ты сам и расстараешься. Засиделся уже поди в стане, разжирел тут. Возьмёшь тех двух лесовиков из чудинов, что прибились к нам в прошлом месяце из бывшей ватажки Ворона. Их банда под Крестцами жировала и в сговоре с хозяином местного подорожного была. Давно сам хотел того Ворона кончить, уж больно наглый гадёныш был, и ко мне примкнуть не захотел, го-ордый! Ну да кто-то и без меня нашёлся. Так вот, когда наберёшь баб, заедешь в Крестцы на постоялый двор. Скажешь хозяину, что ты от меня, Ворона с бандой нет, и он подо мной теперь будет. Пока пусть просто платит, а позже мы и под него у Крестцов засаду выставим. Там место хорошее, есть, где проходящих бить. Да, и с собой возьми пятерых из десятка Окуня, им то в засаду ещё нескоро вставать!

Единственное мутное окошко из бычьего пузыря практически не пропускало дневной свет в закопчённую и грязную головную.

Однако, было видно, что обитающие здесь, были людьми с претензиями. Все стены были увешаны разнообразным оружием, на полу лежали дорогие персидские ковры, на тяжёлом дубовом столе стояла оловянная, медная и даже серебряная посуда.