Начало пути - Андрей Булычев, Тимофей Бессаренко (2020)

–Так вот, Митяй следует со мной, –и посмотрел на мальчишку, который счастливый сиял как начищенный медный котёл.

–Ты не радуйся особо! Пахать в дороге как взрослый будешь, без скидок на возраст!

–Это тебе не с девками на санях по городу кататься, хм..ну да о том рано тебе ещё, конечно, –и быстро перевёл тему.

–Дядька Аким, Сотник просил тебя поговорить с его и твоими бывшими боевыми товарищами. Особенно с теми, что по причине увечий и ран, или тяжести годов, от службы ратной уже отошли, но бодрость духа и сил телесных сохранили. А особливо тоску по ней, по этой самой службы, бы не утратили.

Сказано так же, что лучше бы, чтобы они имели наставнический навык работы с детинными, и сами бы были при этом людьми порядочными и правильными.

–Артём, я знаю, что ты грамотку от тестя и сам получил, и там уж тебе всё, что нужно прописано. С Владыкой по долгу службы ты пересекаешься и, когда будет правильно с ним нужный разговор завести тебе более чем всем нам лучше известно. Ну и по поводу отбора детишек к весне-лету в обучение.

Просьба к нам всем будет. В первую очередь, найти около шести, семи десятков мальчиков двенадцати-четырнадцати лет. Таких, в ком искра духа воинского была бы и стремление развивать его было бы превеликим. Особенно просьба была отбирать детей осиротевших, оставшихся без пригляда и попечения родителей и своих ближних. А, зная, сколько у нас сиротами остаётся да бродит потом неприкаянными как кутята, брошенные по чужим углам и на улицу, больших трудностей в этом не вижу.

По поводу трёх, пяти семей холопов, что в земледельческой науке искусны будут, думаю, что тоже всё не сложно. Да и по ремесленным и мастеровым посмотрим. Нужны, как я понял, ремесленные по кузнечной части, суконной, гончарной и оружейной. Да и каменных дел мастеров Иванович просит себе подыскать.

Вот нам и нужно поспрашивать да приглядеть, где и кто под рабскую кабалу попал, чтобы не по своей воле или безделицы, а из-за каких-нибудь печальных обстоятельств. Выкупить и привезти их всей семьёй без раздробления в усадьбу. За одно, это, они даже будут счастливы. И трудиться станут уже на совесть. Но этим уже мы ближе к маю основательно займёмся.

Сегодня у нас десятое ноября будет. Думаю что, ровно через две седьмицы – двадцать четвёртого, соберёмся мы за этим столом и уже с теми ветеранами, кого дядька Аким найти сможет. А там уже поговорим, да и готовиться в путь будем. На том разговор и закончился.

Стан Свири Кривого.

Голова с утра была как вечевой Новгородский колокол. Било и пульсировало в висках, давило на отупевшие от длительной пьянки мозги.

Всё, хватит, нужно с этим пока завязывать, и так разброд в ватаге идёт да шатание, а тут ещё сам атаман всё из запоя выйти не может. Эдак и на меня хвост поднять могут! Итак, два дня назад за пьяным общим столом Шелудивый с Крысом обнаглели и начали предъявлять, что якобы добыча между ватажными не честно делиться, да им всем перепадают жалкие остатки. А всё же, главное достаётся самому атаману и его приближённым.

Как не был пьян атаман, но такие опасные «заявы» он мигом просчитывал, и что за ними может последовать тоже понимал, это если их не пресечь вовремя.

Поэтому и валялись сейчас те бузотёры с отсеченными башками в ближайшем овраге. Ну да всем языки не заткнёшь, и пора бы было уже всех занять делом.

Свиря Кривой, прозванный так из-за повреждённого глаза, вышел из закопчённой головной избы на снег. Тут дышалось гораздо легче, и он окинул мутным взглядом всё вокруг.