Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

Я утвердительно кивнула. За моим старым другом — человеком, который знает все.

— Это яд, — констатировал Фуше, открыв табакерку длинным желтым ногтем большого пальца. — Вдыхание приведет к смерти в течение одного полного оборота минутной стрелки.

Яд! Я села и открыла веер. Если бы не опасения Агаты, не ее зоркий глаз…

— Вы уверены, Фуше? — Неужели убийцы среди нас, в доме? Может быть, каменщики?.. А я-то их подкармливала, интересовалась их жизнью.

— Кто-то взял на себя труд изготовить копию. — Фуше провел пальцем по перламутровой вставке. — Надо немедленно известить первого консула.

— Он уже здесь, — сказала я, заслышав дробь копыт. Только Бонапарт въезжает в ворота галопом: не умеет ездить иначе.

— Яд в моей табакерке? — насмешливо поморщился Бонапарт.

— Это не ваша, Бонапарт, — объяснила я. — Однако очень на нее похожа.

— Отменно сработано. Кто автор?

— Похоже, кто-то из каменщиков, — предположил Фуше.

— Но зачем?

— Есть несколько вариантов, первый консул. Революционеры жаждут хаоса, а роялисты — восстановления монархии. Экстремистам всех сортов вы нужны мертвым. Это, можно сказать, плата за известность.

— Похоже на табак. — Бонапарт хотел взять понюшку, но я перехватила уже занесенную руку. — Меня так просто не убьешь! — сказал он со смехом.

— Бонапарт, вам более нельзя ездить в одиночку, — вперила я в него строгий взгляд. — С вами обязательно должен кто-то быть. Безотлучно охранники, и…

— Да бросьте! — вскипел Бонапарт.

— Первый консул, при всем уважении, я прошу вас прислушаться, — сказал Фуше. — Минимальные предосторожности успокоили бы вашу жену. Почему-то вы нужны ей живым.

— Я не позволю носиться с собой, как с беспомощным недоумком!

— Не волнуйтесь, — уже уезжая, утешил меня Фуше. — Мы его защитим. Надо только, чтобы он об этом не знал.

Я ИЩУ (И НЕ МОГУ НАЙТИ) УМИРОТВОРЕНИЕ

5 мая 1800 года, без четверти полночь, дворец Тюильри

Едва мы с Бонапартом вернулись из оперы, как доложили о приезде его брата и сестры.

— Жозефу надо срочно переговорить с тобой до твоего отъезда, — сообщила Каролина. Старший брат Бонапарта Жозеф, одетый в бледно-желтую парчу, стоял у нее за спиной.

— До моего отъезда куда? — спросил Бонапарт.

— В Италию, — ответила Каролина и предложила братьям табакерку, а затем сама взяла понюшку. Нюхательный табак якобы помогает ей от расстройства желудка, которое донимало ее весь первый месяц беременности.

— Кто вам сказал, что я уезжаю? — поинтересовался Бонапарт. — Этого никто не должен знать.

— Нам необходимо знать, что случится, если тебя вдруг убьют, — сказала Каролина, отказавшись от моего приглашения присесть. Жозеф же сел, зажав ладони между коленями.

— Меня положат в гроб, — спокойно ответил Бонапарт, потянулся за ножом для бумаг и вскрыл конверт.

— Дело нешуточное, Наполеон! Кто будет тогда управлять страной? — Каролина стала расхаживать по комнате с заложенными за спину руками, как часто делает сам Бонапарт. Ее размашистые движения не соответствовали наряду — газовому платью, обильно украшенному бантами и искусственными цветами.

— В соответствии с конституцией, второй консул, — объяснил Бонапарт, отрываясь от письма, которое уже начал читать.

— Камбасерес? — не скрывая отвращения, спросил Жозеф.

— Это было бы интересным примером для нации, — усмехнулась Каролина. — Вообразите во главе Французской республики человека, который утверждает, что страной лучше всего управлять за хорошими обедами. Да его страсти распространяются лишь на еду, дорогое вино и молодых людей.

— Второй консул Камбасерес — очень способный человек!

Бонапарт скомкал письмо и бросил в пламя камина.

Позвонив, я вызвала дворецкого, чтобы принес легкие закуски.

— Ваш преемник должен быть из нашего клана, — заявила Каролина, расправляя плечи.